— Километров пятнадцать, наверное.
— Пешком не дойдешь. — Паша кивнул на заснеженные поля за окном, снова вздохнул. — А попутки до деревни бывают?
— В Гусевку? Да вряд ли кто возьмет. Зимой автобусы не ходят, поэтому всяк норовит в машину напроситься. Кто родственников возит, кто друзей. Без пассажиров не ездят. Да и куда ты пойдешь, парень? Одежонка у тебя хлипкая, домашняя. Замерзнешь по дороге.
Медсестра была права — до деревни ему не дойти. Да и что ему там делать без копейки? А что, если не до деревни, а в Москву? Прийти к ментам да и рассказать им все. Эх, хоть бы какой документ завалящий! Паша вспомнил злое лицо Кравцова, предупреждение: из дома ни ногой…
— Ладно, чего делать-то? — спросил он, слезая с подоконника.
— На кухне поможешь. Баки там тяжелые, девчонки не справляются, рабочих нет. Пьют все. — Валентина Сергеевна вздохнула. — Скоро все пропьют!
А может, оно и к лучшему, что он наконец-то выберется из своей крохотной палаты, посмотрит, что к чему. Может, так и до шкафчика скоро доберется… Паша пошел следом за Валентиной Сергевной по длинному больничному коридору.
* * *
Вадим обошел здание детского дома, поднялся на крыльцо, позвонил в дверь. В руках у него было два больших пакета. Долго никто не открывал, потом неожиданно щелкнул замок. Вадим вздрогнул. На пороге стояла дородная женщина в белом халате.
— Вы к кому? — спросила она, окинув Вадима взглядом.
— К Василисе Полуниной.
— Сейчас вообще-то ужин. Ладно, проходите, — сказала женщина, впуская его внутрь. — Вы ей кто, родственник?
— Дальний, — соврал Вадим.
— Как вас зовут? Что мне девочке сказать?
— Скажите — дядя. Вадим Георгиевич меня зовут.
— Присядьте. — Женщина кивнула на жесткую кушетку в углу и ушла.
Через минуту она вернулась вместе с Василисой. На ней был все тот же спортивный костюм, в котором она тогда скакала на диване. Девочка посмотрела на него исподлобья.
— Здравствуй, Василиса, — излишне весело и бодро произнес Вадим Георгиевич. — Ты меня помнишь? Помнишь, я к вам недавно в гости с тетей Полей приходил, ты еще открывать не хотела?
Девочка неуверенно кивнула, все так же исподлобья глядя на Вадима.
— Ну ладно, вы тут побудьте, — сказала женщина и ушла.
— Садись, — предложил Вадим и сам уселся на кушетку. — Как ты тут? Кормят хорошо? — Честно сказать, он совершенно не знал, о чем с ней разговаривать.
— Нормально кормят, — кивнула Василиска. — Евгения Григорьевна сказала, что вы мой дядя. Вы не мой дядя. Вы в прошлый раз приходили нашу с папой квартиру покупать. Я помню, как тетя Поля на вас кричала.
«И эта туда же!» — огорченно подумал Вадим.
— Да не нужна мне ваша квартира! У меня своя есть. Я тебя навестить приехал. — Он полез в пакет. — Здесь вот вещи теплые: свитер, штаны шерстяные, колготки. Мерзнешь, наверное?
— Нет, не мерзну. Здесь тепло. Чьи вещи, детей ваших? — спросила девочка.
— Почему детей? — удивился Вадим. — Все новое, только что купил. Возьми, пригодится.
Он протянул ей пакет, но Василиска отрицательно мотнула головой и пакет не взяла.
— Не надо мне от вас ничего!
— Слушай, Василиса, я тебя, конечно, уговаривать не буду — дело твое, но я ведь просто помочь тебе хочу. Тяжело теперь тебе одной. Здесь, кстати, фрукты, шоколад. Сама поешь и детей угостишь. — Вадим положил на кушетку второй пакет.
— А я и не одна! — с вызовом сказала Василиска. — За мной скоро мама приедет и в Италию заберет.
— Конечно, приедет, — кивнул Вадим, — никуда не денется. В Италии хорошо. Будешь итальянский знать. Тебя мама учила итальянскому языку, когда здесь с вами жила? «Белла рагацца» знаешь, что такое?
Василиска засмеялась:
— Рагацца-карагацца! Просто рога какие-то!
—Ничего и не рога! Знаешь, как переводится? «Хорошенькая девочка». Вот и будь хорошей, возьми все что я тебе принес. — Вадим поднялся с кушетки — Ладно, мне пора. Ты не скучай, я тебя часто навещать буду.
—А вы можете моей маме позвонить, сказать, чтобы она приехала и меня забрала? — неожиданно спросила Василиска.
— Маме? А у тебя ее телефон есть?
Девочка тяжело вздохнула и помотала головой:
— Он у тети Поли есть.
— Хорошо, я сейчас же заеду к тете Поле и возьму телефон. А завтра позвоню, идет?
Василиска кивнула. Неожиданно Вадим наклонился и поцеловал ее. Василиска отпрянула:
— Вы чего?
— Извини, больше не буду. Пока. — На прощание он помахал девочке рукой.
— Пока, — сказала Василиска печально. Когда дверь за Вадимом закрылась, она полезла в пакет с фруктами.
* * *
«Девятка» была припаркована у поребрика в одном из тихих московских дворов. Седой сидел за рулем, нервный курил и поглядывал в зеркало, наблюдая за детьми, которые с визгом катались с невысокой горки на детской площадке.
— Время идет, клиент нервничает, — произнес нервный.
— Ничего, ничего, ему, толстосуму, полезно иногда. По-моему, он уже пожалел, что заказал парнишку — сказал седой.
— А зачем же тогда «башлей» добавил? — удивился нервный.
— Чтоб мы чего плохого про него не подумали, — Усмехнулся седой. — Я в прошлый раз внимательно за ним следил, видел, как у него морда удовлетворением засияла, когда мы ему про «облом» сказали.
— Да ну, гонишь! Я тоже следил.
—Нет, тут не просто, так, — покачал головой седой. — У меня интуиция.
Нервный остановил его, тронув за рукав:
— Наш друг приехал.
Из пристроившегося неподалеку от них «опеля» Выбрался высокий седой мужчина, открыл дверцу «девятки», уселся на заднее сиденье.
— Добрый день, — вежливо поздоровался он «господами чижиками».
— Привет, ментяра, — весело отозвался нервный. — Как наше дело поживает?
— Поживает, — усмехнулся мужчина. — Мне на старости лет только и осталось, что наркоманов вам искать.
—На то ты и «опер», — сказал нервный. — Ладно, не тяни.
— Вы меня, пожалуйста, не погоняйте, — нахмурился мужчина. — Я люблю, чтобы все по порядку. Итак, — он раскрыл папку, стал перелистывать бумаги, — по наводке, которую вы мне дали, я выяснил, что в квартире проживал некий Павел Андреевич Осадчий. Выписался. По листку убытия должен был уехать в Рязань. Но в Рязани он в паспортном столе до сих пор не зарегистрирован.
— Не хватало нам его теперь еще в Рязани искать! У них там, в Рязани, пироги с глазами, их едят, они глядят! — пошутил нервный.
