и поступил бы.
Если его Империум окажется под угрозой, Дорн отдаст за него жизнь.
И тем более он не остановился бы перед тем, чтобы поступиться горсткой воспоминаний, крупицами своей чести.
Малкадор подошел к нему, оставив посох там, где только что стоял. Он выпростал из складок рукава монашеской рясы костлявую руку с длинными пальцами и протянул ее к лицу Дорна. В ладони поблескивали слабые искорки мистического света.
— Я покажу тебе, — сказал псайкер. — На сей раз я позволю тебе вспомнить. Ты узнаешь, почему заблудшие должны оставаться тайной.
Рогал закрыл глаза, и позади них зажегся ледяной огонь. Глубоко внутри него ненадолго рассеялась тень, отчего у примарха перехватило дыхание.
Он шел по длинному коридору, залитому кровью, и с каждым шагом пробужденное воспоминание все глубже погружалось в темноту.
Дорн чувствовал, как это видение угасает, и знал, что, когда он достигнет конца коридора, оно исчезнет полностью. Истина, промелькнувшая перед ним, — сокрытая, увиденная и теперь сокрытая вновь, — стала недолговечной, эфемерной.
Он не подверг сомнению то, что показал ему Малкадор. Преторианец знал свой собственный разум достаточно хорошо, чтобы убедиться, что Сигиллит не одурманил его каким-нибудь колдовским наваждением. Пробудившись от забытья уже спустя несколько мгновений, примарх чувствовал себя так, словно прошли целые дни. Когда он открыл глаза, то Сигиллита (несмотря на все его намеки) нигде не было видно.
Псайкер поведал и сделал еще много такого, с чем Имперский Кулак не мог смириться, и, хотя Малкадор утверждал, что был с ним честен, у примарха остались сомнения, которые теперь никогда не уйдут.
«Но только не по этому поводу». В этом он был убежден.
Потерянных больше нет, и это хорошо. Великие несчастья, постигшие этих двух братьев, бесследно стерлись из сознания Рогала, но оставили после себя уверенность.
«То, что случилось, могло затмить собой все остальное. — Теперь Дорн понимал это. — Я постиг сию горькую, ненавистную правду. Будь они сейчас здесь, с нами… Эта война уже была бы проиграна».
Он вышел на фальшивый дневной свет и обнаружил, что его ждет Массак. Позади легионера, на почтительном расстоянии, держались команды спасателей и арбитры, зная, что задавать вопросы о случившемся внутри башни им не подобает. Завтра никто из них и не вспомнит, что именно увидел.
— Мой господин, — начал Массак. — Прошу меня простить, я был вынужден…
Дорн отмахнулся от извинений:
— Ты исполнил свой долг, Йоред.
Библиарий признательно кивнул, а затем оглянулся на зияющую трещину в стене минарета:
— А что насчет тех покоев? Каковы будут ваши приказы?
Примарх ненадолго умолк, ища в своих мыслях вопросы, оставшиеся без ответа. Воспоминание о том, о чем шла речь внутри минарета, уже исчезло без следа, стало ничем. Рогал Дорн обнаружил в себе лишь твердое как гранит намерение сделать то, что должно быть сделано.
— Скрой это место, — велел он Массаку. — Теперь это всего лишь гробница. О ней лучше забыть.
Крис Райт. ПЕРВЫЙ ЛЕГИОН
«Ночной страж» истекал воздухом из продольной рваной дыры в верхней части корпуса, где целые комм-вышки слетели с оснований на выступающем гребне. Двигатели фрегата неритмично стучали, отбивая хромающее стаккато, в ритме которого тряслись и дрожали палубы. По внешней обшивке бортов тянулись длинные борозды, прочерченные кошмарным оружием, в принципе действия которого до сих пор не разобрались сержанты-канониры. Но, несмотря на все это, корабль сохранял боеспособность и упорно двигался по направлению к краю Галактики от главной группировки флота, как и сотни других космолетов. В такой глуши у них не оставалось иного выхода, и никто из уцелевших воинов не жаловался.
Капитан Арнаид стоял в отсеке стратегиума, окруженный офицерами своего тактического командования, и размышлял, как ему поступить.
— Не рангданцы? — уточнил он.
Спрашивал капитан не просто так: ксеносы Рангды, помимо множества других способностей, умели воспроизводить сенсорные отклики различных боевых звездолетов Империума.
— Нет, господин, — ответил магистр связи Хольфад. — Совершенно точно.
— Но и не наши, — утвердительно произнес Арнаид.
— Только не на таком отдалении, — согласилась Эрта, командир корабля. — Разве что подбитый…
— Значит, вроде нас, — кисло улыбнулся капитан.
Над черной тумбой гололита, перед которой собрались легионеры и штабные офицеры, вращалась схема ближнего пространства — сетка из рун и пунктирных траекторий. Изображение периодически мигало из-за того, что на космолете сбоили генераторные установки, однако Арнаиду хватило сведений, чтобы убедиться в правоте магистра связи. Датчики засекли именно имперский корабль, который превосходил «Ночного стража» размером и двигался в пустоте по спирали. Если его не перехватят, таким курсом он в итоге выйдет под плоскость основной армады Темных Ангелов. Что странно, звездолет явно не спешил, хотя на северном рубеже зоны истребления никто не задерживался без нужды.
— Все еще не дал ответа на вызовы? — снова спросил капитан.
— Никакого, — подтвердил Хольфад.
Арнаид обдумал несколько вариантов действий. В прошлой стычке они получили серьезные повреждения и израсходовали очень много боеприпасов, поэтому провести любую операцию, к тому же против более крупного космолета, будет затруднительно. Осторожность советовала доложить об обнаружении цели, после чего следить за ней в надежде, что один из линейных кораблей легиона отреагирует раньше, чем она доберется до передовых позиций флота. С другой стороны, все звездолеты в соединении уже выполняли порученные им задачи. Они целиком погрузились в очередной беспощадный раунд жестокой мести друг другу, как и всегда в этой шестилетней кампании ксеноцида. Никому не понравилось бы, что его отвлекают от выполнения долга без крайней необходимости.
— Выдвигаемся для атаки, — распорядился Арнаид. — По боевым постам, приготовиться к абордажу!
«Ночной страж» вышел на траекторию перехвата, совершив разворот с весьма достойной маневренностью, если учитывать состояние его плазменных двигателей. Уже вскоре фрегат мчался сквозь пустоту, следуя геометрическим выкладкам магистра навигации.
Арнаид потянулся за шлемом и надел его. При герметизации раздалось знакомое шипение всасываемого воздуха: легионеры вообще больше не снимали броню, полный доспех носил и капитан. Спустившись с тактической кафедры на мостике, он подошел к пяти выжившим бойцам своей командной группы. Судя по меткам на дисплее шлема, остальные воины его роты (45-й,
