все, что хочешь сказать, – поощрил сержанта Дубко. – Мы готовы слышать любую идею, даже самую безумную.
– Безумная идея – это безумный риск, – сказал Кларк. – А безумный риск – это почти сто процентов смерть. Вы прибыли сюда, чтобы умереть?
– Отчего же, – спокойно возразил Богданов. – Мы прибыли, чтобы победить.
– Победить кого? – мрачно усмехнулся Кларк. – Меня? Лейтенанта Холлиса? Полковника Маккензи?
– Победить всех, – коротко ответил Богданов.
– Вас так много? – спросил Кларк.
– Да, – ответил Богданов, – нас много. Вся страна под названием Вьетнам.
– Я этого не понимаю, – пробурчал Кларк.
– А это потому что ты об этом никогда не думал, – сказал Дубко. – Вот когда ты как следует подумаешь…
– Солдату думать не полагается, – сказал Кларк. – Солдат должен уметь две вещи: выполнять приказы и убивать всех, кого прикажут. Так меня учили. Разве у вас – не так?
– Не так, – ответил Богданов. – Оттого мы и победим.
И опять в хижине воцарилось молчание. Спецназовцы вместе с профессором ждали, что скажет Кларк. А сержант пытался понять, какой смысл таился в словах Богданова, но не понимал. Не понимал, несмотря на тщательный перевод Ильи Семеновича. Слова, которые произносил переводчик, были понятны, а их общий смысл – нет.
– Ладно… – наконец сказал Кларк. – Давайте о деле. О том, как выманить Холлиса из его лисьей норы. Здесь у меня только одна идея – ничего другого я не надумал.
– Говори, – сказал Богданов.
– Мне надо связаться с ним по рации, – сказал Кларк. – Как и было договорено. И сказать ему кое-какие слова… Такие слова, после которых он сам бы захотел со мной увидеться. Тогда-то, думаю, он и прискачет в джунгли. Ну а джунгли – это не для штабных людей. А Холлис штабной. И потому он понятия не имеет, что такое вьетконговские джунгли. И если поставить здесь капкан… Вы меня понимаете?
– Значит, сказать Холлису кое-какие слова? – уточнил Дубко. – Ты что же, знаешь такие слова?
– Может, и знаю, – осторожно ответил Кларк.
– И что же это за слова?
– Самые обыкновенные. Я скажу, что ситуация сложилась таким образом, что обо всем по рации не расскажешь. А потому нужна личная встреча. Иначе окажется под угрозой вся их идиотская операция «Лунный свет».
– Ты считаешь, что этого достаточно, чтобы Холлис тотчас же примчался в джунгли? – недоверчиво спросил Соловей.
– Есть вещи, которые в американской армии запрещено обсуждать по связи, – сказал Кларк. – Хоть по рации, хоть по телефону. Только при личной встрече, да и то без лишних свидетелей. На меня и на моих людей напали другие люди. Они были одеты в те же идиотские костюмы, что и мы, и вели себя точно так же, как и мы. Разве только что эти таинственные люди не развешивали покойников на деревьях, не сдирали с них кожу и не пришпиливали к их одежде пиковые тузы… Но об этом Холлис не знает. Откуда ему об этом знать?
Кларк помолчал, то ли собираясь с мыслями, то ли переводя дух. А затем продолжил:
– Так вот… Мы, значит, призраки, и те, кто на нас напал, тоже призраки. Ну разве это само по себе не интересно? А если я вдобавок сообщу Холлису, что знаю, откуда взялись те призраки, которые напали на нас, то уж это должно заинтересовать Холлиса до крайности. А если заинтересует, то он обязательно прибудет в джунгли. Для личной беседы со мной… – Кларк криво усмехнулся.
– Это если он тебе поверит, – покачал головой Дубко. – Что нужно для того, чтобы он тебе поверил?
– Связаться с ним по рации, только и того, – Кларк еще раз усмехнулся кривой усмешкой, помолчал и добавил: – Вот только…
– Рация должна быть не наша, а ваша, – понимающе кивнул Богданов.
– Именно так, – сказал Кларк. – Иначе Холлис не поверит.
– А для этого ты должен иметь к своей рации доступ, – задумчиво проговорил Богданов.
– Да, – ответил Кларк.
– А чтобы иметь к ней доступ, ты должен быть на своей базе, – сказал Богданов.
– Именно так, – согласился Кларк.
– А чтобы оказаться на базе, ты должен совершить побег из плена, – сказал Богданов. – Иначе никак.
– Ты что же, умеешь читать мысли? – спросил Кларк у Богданова, и в его голосе угадывалась ирония.
– Нет, не умею, – ответил Богданов. – Просто я стараюсь мыслить логически. Кроме того, пока ты размышлял в своей яме, как поступить, чтобы выманить Холлиса, мы тут сообща размышляли тоже. И, представь, в общем и целом додумались до того же, что и ты.
– И что же с того? – равнодушным тоном спросил Кларк.
– У нас есть правило, – улыбнулся Богданов. – Если две стороны – особенно две такие противоположные стороны, как ты и мы, думают об одном и том же, то, значит, эта мысль верна.
– Никогда не слышал о таком правиле, – сказал Кларк.
– Тогда запомни его, – сказал Дубко. – Пригодится в дальнейшей жизни. Считай, что это наш тебе подарок.
– Благодарю, – пробурчал Кларк.
– А у вас что же – нет такого правила? – неожиданно спросил Илья Сергеевич и сам же перевел свой собственный вопрос на английский язык.
– Нет, – ответил Кларк, и в его голосе послышалось раздражение. – У нас – другие правила. Доверяй только себе, верь только своим мыслям, потому что чужая мысль обязательно окажется ложной. А значит, твоя мысль и есть единственно правильная. Примерно так…
– А ты, сынок, отбрось сейчас это свое правило, – сказал профессор. – И поиграй по нашим правилам. И ты увидишь, что наши правила намного правильнее. Извиняюсь, конечно, за невольный каламбур.
Такие слова, да еще сказанные не кем-нибудь из спецназовцев, а стариком-профессором, да еще с добавлением слова «сынок», привели Кларка в замешательство. Он не сказал ничего и лишь недоверчиво посмотрел на профессора, а затем по очереди и на всех других присутствующих.
Видя, что сержант в замешательстве, Богданов решил тотчас же перевести разговор в практическое русло.
– Мы, – сказал он, обращаясь к Кларку, – считаем так же, как и ты. Тебе нужно связаться с Холлисом и убедить его прибыть к тебе для очного разговора. И связаться ты с ним должен именно так, как ты и сказал. То есть не с помощью нашей, а с помощью вашей рации. И для этого ты должен оказаться на своей базе. А чтобы тебе там оказаться, ты должен совершить побег. И не просто совершить побег, а добраться до базы живым и невредимым. Вот так. Видишь, мы думаем одинаково… Поэтому ждем твоего слова.
– Что же, вы готовы отпустить меня? – спросил Кларк, и в его голосе не ощущалось никакого удивления и даже радости.
– Да, – сказал Богданов. – Мы готовы. Поэтому и
