табличку: «ВЕЛИКИЙ ГОСУДАРЬ РОМАНОВ ПЕТР АЛЕКСЕЕВИЧ».
– С сего дня желаю быть в курсе всех дел. Каждое утро пусть ко мне с отчетом прибывают. Хочу знать, что в стране делается.
Лавр Семенович подумал: чтобы узнать, чем страна живет, не главных ответственных слушать надо, но потом решил, что Петру надо сначала одну сторону медали осмотреть.
И потянулись отчетные дни. С шести утра к Петру выстраивались раздраженные главные ответственные. Не слушал хозяин кабинета жалоб, что-де существует официальное количество рабочих часов, – ему нужно наверстывать, и ждать некогда.
Сначала у дверей толпились с папками, в которые нужные цифры подготовили, но после того как Петр вышвырнул несколько папок в коридор, перестали.
– Вы что же, собачьи дети, бумажками прикрываетесь? Своего ума нет?
– Данные подготавливаются помощниками, – пришел на помощь Лавр Семенович, выглядывающий из-за плеча Петра.
– На какой же ляд вас ответственными сделали, если вам слова в зубы помощники вкладывают. Они, стало быть, настоящие ответственные, а не вы!
Лавр Семенович решил прояснить ситуацию:
– Петр Алексеевич, помощники собирают материал и подготавливают его. Должностные лица этот материал осмысливают, принимают решения и дают команду, что делать. Страна велика, и помощники просто экономят время.
Петр немного поостыл.
– Но все равно, доклад знать, с листа не читать! Чтоб дурь каждого видна была!
Особенно досталось Льву Борисовичу – главному ответственному по финансам.
– Проходи, что топчешься? – подозвал его Петр.
Лев Борисович сделал два шага вперед. Забывшись, открыл папку и стал читать доклад о положении казны.
– Что блеешь, как молитву читаешь?!
Лев Борисович продолжал читать, не глядя на Петра.
– Отложи писанину, говори как есть. Мне не складность твоя нужна, а дело.
Завистный захлопнул папку и от волнения ляпнул:
– Да за годы послеперестроечные из России уплыло за границу черт-те сколько миллиардов долларов! – сказал и себе не поверил. Чертыхнулся и начал хватать руками воздух, будто пытался поймать улетевшие деньги.
Петр, задумавшись и пересчитывая в уме на деньги его времени, вытаращил глаза.
– А к нам сколь добавилось?
Лев Борисович закопался в бумагах.
– Ну? – нетерпеливо навис над ним Петр.
– Сейчас, сейчас… – Лев Борисович знал, сколько поместил в стабилизационный фонд, но озвучивать цифру не хотел. Боялся – отнимет.
– Ты что ж, мать твою, не знаешь? Какой же ты, ети, ответственный по капиталам!
Лев Борисович, замешкавшись на секунду, зажмурился и выпалил сумму.
– И где такие деньжищи хранятся? Чай, не в сундуках?!
– Частично в Центробанке. Частично в золоте и ценных бумагах. Остальное… в интересах государства… мы решили пустить в рост в зарубежных банках.
– Ты кого дуришь, себя аль меня? В рост – это до́бро! Да токмо, коль на чужом поле урожай сажать, то хозяин земли его и сберёт! Подушку, слыхал, готовил? Под чей зад? Сдается мне, сам на ней сидеть кумекаешь! Оттого и отправил далёко. Чтоб свои не уперли! – Петр приподнял ответственного и с досадой уставился тому в глаза.
– Поставьте меня на место! Вы что? – Лев Борисович был так возмущен, что перестал трястись.
– Ладно, иди, мне экономику еще подучить требно. В другой раз с листа не читать! Чтоб дурь каждого видна была!
Отчетные утренники напоминали ска́чки с барьерами, когда лошадь перед прыжком косит глазом, раздувает ноздри, хрипит, но получив пинок, отталкивается от земли и летит навстречу неизвестности. То же было и с главными ответственными, пока Петр не начинал бешено вращать глазами и стучать огромным кулаком по столу.
Так он среагировал на Валентина Геннадиевича Незванного, ответственного по налогам. Эпитет «важный» вполне подходил Валентину Геннадиевичу. Человек на посту – вот каким он виделся окружающим. Трудно было представить его расслабленным, в бане, например. Так и казалось, что даже там он все равно будет бдить – все ли заплатили за билеты, не проскочил ли кто на халяву? Хотя поговаривали, что, несмотря на жену-молодуху, его частенько парила одна особа. Но глядя на него, в это совершенно невозможно было поверить.
– Ети тебя в душу, казначей ты иль вошь на выданье? Главный налог профукал! – орал Петр на Валентина Геннадиевича.
– Вы о чем? – ошалел Незванный.
– Иноземные кумпанства держат жирный кусок нашего алкогольного рынка? И табачные марки промотали! По 2 миллиарда казна ежегодно теряет! Как допустил?!
Валентин Геннадиевич отступил, не ожидая такого напора, и стал оправдываться. При этом его бдительное выражение лица оставалось таким же ответственным.
– Это не совсем так, Петр Алексеевич… Все началось после перестройки.
– Так уж сколько лет прошло!
– Это же были инвестиции… – Валентин Геннадиевич почему-то почувствовал себя маленьким и несчастным.
– Угу, инвестиции, – вмешался сидевший в сторонке Иван Данилович. – Это как в сказке про корешки и вершки. Мы им свеклу, картошку и морковку, а они нам ботву – пригодится в хозяйстве свиней кормить. А они еще, Петр Алексеевич, народу голову дурят, мол, было пиво «Балтика» – наше, нашим и осталось…
Валентин Геннадиевич нетерпеливым жестом попытался отмахнуться от этих слов.
– …А на самом деле только название наше, а сырье и прибыль скандинавская, – договорил ученый, со значение посмотрев на Незванного, и поджал губы. Для него это был больной вопрос. – То же и с сигаретами. Раньше «Ява», как «Ява», была – горло драла, как положено, а сейчас что? Иностранцы у нас линии по набивке табака поставили, а за это денежки теперь к ним текут, а не к нам! Им принадлежит основная доля от уставного капитала.
– Ну молодчики! – сурово сказал Петр. – Профукали табачные марки! Читал я намедни, 70 процентов отдали иностранцам. Так ведь?
– Не совсем, Петр Алексеевич. Когда иностранные фирмы покупали советские табачные фабрики, то платили за раскрученные бренды. Все это было до меня! – сложил руки у груди Незванный. – Такие силы, не так все просто! И потом, вы сами табачный бизнес англичанам отдали.
– Знаешь, стало быть, гисторию! – постучал трубкой по пепельнице Петр. – За табаком свою вину чую. Но не в том, что англичанам отдал, а что завез заразу. Не понять народ наш, ей Богу! Я силой заставлял трубки курить. Мнилось, эдак мужик наш солиднее глядеться будет. Вот урок любому управителю: народ все силится супротив сделать. Ежели задумаешь что, не силком заставляй, а запрети. Тут-то разом пойдут туда, куда пастух ведет.
Следующим досталось гл. ответственному по энергоресурсам Валерию Евсеевичу Скопидомку, господину с вредным выражением лица, будто у него все пытаются что-то отнять и он всеми силами это что-то защищает.
Войдя в кабинет, Скопидомок решил близко к столу не подходить.
– К отступлению готовишься? Осторожничаешь аль причины есть?
Петр, только вчера прошедший урок по энергетике страны, намеревался проверить свои
