идея, — Иван улыбается, стучит ладонью по карману. — Но я не работаю без предоплаты.
— Все понял. Мне телефон нужен. Через час все будет у тебя. Номер карты диктуй.
Иван кидает мне телефон.
— Только наличными. Пусть, например, твой отец привезет.
— Решим сейчас. Какие у меня гарантии? — может, расписку даст. Стремно бабло без каких-либо гарантий передавать.
— Да какие могут быть гарантии. На крови могу поклясться, — начинает ржать. — Как в детстве.
— Слово мента даешь?
— Пфф, да, конечно, — расплывается в улыбке.
Тоже мне мент, за денежку быстро продался. А еще из себя защитника чести строит.
Телефон вибрирует, на государственном портале приходит уведомление, наверно, снова штраф за превышение скорости. Захожу, а там сюрприз. Мировой судья меня оповещает, что Чернышова Ангелина решила со мной развестись. Вот сука.
Набираю сначала Карине.
— Дрыхнешь все? — стараюсь говорить, спокойнее. — У меня к тебе дело, вернее, сразу два.
— Артурчик, все для тебя, мой король. И нет, не сплю. Сумку в роддом собираю, живот опустился, врач говорит, что могу рожать уехать в любой момент.
— Ух-ты, моя красотка! Я бы на родах хотел с тобой быть, за руку тебя держать, сына нашего первым взять.
— Ты выпил что ли, откуда такое стремление? Ты буквально на днях говорил, что малыш не от тебя, что изменилось? — что еще за фигня, с каких пор она начала взбрыкивать.
— Я с женой развожусь. Рассказал ей, что люблю тебя, что только с тобой хочу быть. Подали даже заявление на развод…Но
Каринка не дает договорить.
— Серьезно! Слава всему на свете, наконец! Артур, я так счастлива! Теперь и я смогу скоро стать Чернышовой? — пищит, как маленькая девочка.
— Конечно, но я бы хотел тебе нормально сделать предложение, не вот так по телефону. Но… как всегда есть одно но…
— Артур, что случилось. Во что ты еще вляпался? — голос меняется, появляется нотка недоверия.
— Кот, никуда я не вляпался. Тесть попросил отступные, помнишь, я тебе рассказывал, что у отца с Линкиным отцом бизнес на двоих. Ну вот, он вроде как гарантию для бизнеса просит, отец сказал, что мои проблемы и, чтобы я их сам распутывал. Вот я пока ищу деньги.
Сижу и сам от себя офигеваю, я прям знатный сказочник, так искусно вру, что во всю эту ересь верю.
— Блин, ну почему я всегда должна платить за свое счастье? Ну когда же мне в руки просто так хоть что-то упадет?
— Кариш, не переживай, тебе очень и очень вредно. Кортизол и адреналин не самые лучшие помощники тебя сейчас. Я смогу решить этот вопрос, но потребуется чуть больше времени. Я хотел до рождения ребенка, чтобы он сразу был на меня записан. Но теперь уж как получится, — шмыгаю, пусть думает, что я так расстроен, что едва сдерживаю слезы.
— Сумма огромная?
А вот этот разговор поворачивает в нужное русло.
— Приличная, — начинаю раскачиваться на стуле. — Пять миллионов.
Каринка громко выдыхает.
— Ты не переживай, если что, чтобы наш сын не был безотцовщиной, я тебе нашел самого лучшего мужа. Полицейский, красивый, образованный. Он женится на тебе, — подмигиваю Ивану. Тот отвлекается от дел, смотрит на меня, в его глазах читаю, что я великий балабол.
— Арчик, ну у меня столько нет. И занять таких деньжищ негде. Ну, может, только…Я попробую.
Ага, вот одна сейчас на блюдечке денег принесет, но все же помнят, “обещать — не значит жениться”.
Иван идет к подоконнику. Замечаю там пластиковый копеечный электрический чайник. Рядом коробка дешевого чая и сахар-рафинад
— Будешь? — кивает на чашку.
— Не прости, брат, я такие помои не пью. Мне еще два звонка и все, можешь, квартиру подыскивать.
Мент наливает себе чай, садится на край стола, с интересом наблюдает за происходящем.
— Не нае. шь — не проживешь. Закон моего мира. Учись.
Тот кивает в знак согласия.
Набираю следующему должнику.
— Светлана Леонидовна, — специально называю мать так, чтобы она поняла, что я сильно обижен. — Есть серьезный разговор. Мне нужны деньги. Или я сдам Макса и его папашу.
— Да рассказывай. Отец еще не догадывается, какое чудовище мы создали, — в голосе матери брезгливость.
— Если цветочки на все поминальные субботы им носить не хочешь, то денег мне на карточку переведи. С тебя три миллиона за молчание. Мам, твое право. Мне из вас никого не жаль. Вы это заслужили. Я готов взять деньгами.
— Я подумаю, — мать сдалась. Даже если у нее нет такой суммы, хоть я и уверен, что есть, то у ее любимого мужчины точно есть. Кстати, и с Макса можно чуть поиметь. Вряд ли его папаша будет рад, что его сын оказался предателем и стукачом. Я все-таки чертов гений, вот так всех на крючок подсадить, из тюрьмы выйти еще и бабла заработать. И ни дня при этом не работать.
— А умирать потом не страшно будет? — мент смотрит мне в глаза, даже издалека чувствую, как он прожигает меня насквозь.
— Ад пуст, все бесы здесь. Не дрейфь, Ванек, все эти люди получают по заслугам. Они должны быть благодарны, что я их грехи на себя перевожу. Глеб Михайлович на очереди. Если с ним все нормально будет, то мы с тобой еще и рестрике нормально посидим. А потом фирму свою откроем, охранное предприятие для тебя.
— А потом мои грехи тоже на себя возьмешь, — Иван отхлебывает вонючее пойло, которое называет чаем. Эта нищета и чая нормального никогда не пила, раз пакетики за двадцать рублей для него уже напиток. Чмо.
Набираю отцу. Первые гудки, не берет трубку.
— Глеб Михайлович, приветствую. Пап, мне кроме тебя и обратиться не к кому. Я у тебя придурочный, но на нары не хочу. Один человек пообещал помочь, да, ему можно доверять, но это не две копейки стоит. Дай мне в долг, я обещаю, что я все осознал. И теперь, пап, все будет по-другому. Если меня посадят, то Белецкий с тебя больше потом поимеет…
— Артур, старо предание, но верится с трудом. Я тебе денег дам под расписку. Что если ты не исправишься, то это все твое наследство, и ты больше ни на что не претендуешь. Понял? И делаю это не для тебя, а чтобы мое честное имя по помойным новостям не таскали.
— Я люблю тебя, пап. А привези мне денег в отделение. Надо наличкой, — Ивану показываю, что все получается.
— Такую сумму наличной, ты уверен, что тебя не разводят?
— Пап, я людей насквозь вижу, — кладу трубку. Делаю продолжительный выдох.
“Три миллиона я смогла наскрести. Прости, больше нет…”
