боженька мой.
К этому времени Шереметьев уже отчаивается встать и хрипит, с трудом шевеля губами:
— Сдаюсь…
— Что? — София удивленно отрывается от зеркальца. — Вы что-то сказали, граф? Или мне послышалось?
Шереметьев пытается набрать в грудь побольше воздуха.
— Я сказал — сдаюсь, София Александровна, — и падает без сил.
В тот же момент гравитационный полог снимается, и граф жадно хватает ртом воздух, прямо как рыба.
Всё хорошо, что хорошо заканчивается. Но я никуда не ухожу. Ведь еще ничего не закончено. Посижу — подожду. Вдруг Шереметьев соблаговолит извиниться. Если нет — придется наведаться к нему в гости, хех. Но это вряд ли.
— Боже, — граф встает передо мной и кается. — Прости, если бы я только знал…
— Незнание не освобождает от ответственности, — фыркаю. — Но вы свою кару получили сполна. За исключением одного момента.
— Да-да, — Шереметьев поднимает глаза на Иру. Графиня светится счастьем от того, что папка живой. — Ирина, подай документы.
— Вот они, папочка, — девушка протягивает ему толстую папку. Откуда только вынула? Фокусница.
— Прими, боже, — просит меня граф, передавая документы уже мне. — В качестве извинения за мой проступок. Это контрольные пакеты акций двух металлургических заводов в Сибири. Очень пригодятся в производстве твоих ПуДов.
— Действительно, ценное приобретение, — принимаю папку. — Скоро потребуется очень много стали. И боюсь, остальные ваши заводы мне тоже понадобятся.
Граф бледнеет.
— Как пожелаешь, боже, — сглатывает он. — Сегодня же скажу юристам подготовить документам.
— Вы не поняли, — возражаю. — Пускай всё остается в вашей собственности. Эти заводы вот тоже, — я отдаю папку назад. — Но отныне вы будете производить столько стали и по такой цене, которую я укажу. Ибо идет война за жизни наших близких, и не время играть в капитализм и барыг. Время быть дворянином и сыном Отечества.
— Понял, боже, — загорается Шереметьев. — Всё сделаем, всё поставим.
Вот и отличненько. Схитрил, конечно, я знатно. Вместо двух заводов получил весь Великий Дом Шереметьевых со всеми их компаниями и дружинами. Такой вот он, божественный рэкет. Но цель, правда, благая. Хаос не дремлет.
Глава 17
— «Зарница»
Всё проходило как обычно. Мы с «прайдом» отправились в «Зарницу». Даже не представляю зачем я бросился туда. Хотя нет, знаю. Мне нужно завоевывать сердца Молодого света. Чем больше высокородных людей преклонится передо мной, как богом и повелителем, тем быстрее пройдет мой план по модернизации промышленности Земли. Космические челноки сами не полетят в небо. Нужны соответствующие социальные условия. Предподготовка.
Я, в окружении первых красавиц Империи, вхожу в клуб. Все тут же озираются на меня.
— Сеня! Давненько не виделись! — бросается ко мне Витя Долгоногий, татуировки на его лице лучатся золотом. В тон мерцает клубный пиджак в золотых блетсках. Молодой граф отлично играет, хотя глаза его светятся религиозным преклонением. — С самого «японского городового»!
Молодой граф отлично играет, хотя глаза его светятся религиозным преклонением. Но это не мешает ему вести себя рядом со мной как веселый повеса. Витя хлопает меня по плечу как равного дворянина.
— Как тебе обновленный клуб?
— Смотрю, ремонт ты сделал лучше прежнего, — я оглядываю ультрафиолетовые арты на стенах. Светящиеся морские волны пейзажа будто накатывают на танцпол. Игра света добавляет картине подвижности.
— А то! — довольно улыбается граф, едва не склонив спину от моей похвалы, но сдерживается. — Всё же спасибо япошкам ссаным. До них бы я, наверно, годами медлил с ремонтом…Хотя да, погибли ребята, — вспоминает он. — Поэтому забудем, что я сказал.
— Забудем, — не спорю.
Мы с «прайдом» проходим на диванчики за столик. Заказываем безалкогольные напитки, кто-то из девочек еще и сладости. Ко мне по очереди подходят члены Молодого света и выражают почтение. Все эти парни с золотыми татуировками на лицах.
— Мир меняется, — удивляется Астра, наблюдая всю эту самопроизвольную аудиенцию. — А ведь, Сеня, нам с тобой скоро сражаться на поле за Кубок.
— Совсем скоро, — киваю. — Завтра у нас игра с «левиафанами», потом с «детьми императора». А потом уже и с вами, «витязи», — тут я усмехаюсь. — Надеюсь, ты не будешь сдерживаться, Царица поля?
— Не дождешься, — фыркает карсноволосая княжна и сверкает глазами. — Будь ты хоть Сваром, хоть Сварогом, Сеня, на поле все равны. Мы покажем всё, на что способны. А способны мы на многое!
— Другого ответа я и не ожидал от гордой барышни рода Бесоновых, — соглашаюсь. — Тогда покажи, Астра. А я буду ждать.
— Ты не разочаруешься во мне, Сеня, — улыбается княжна. На её щеках играют ямочки, а огромные глаза просто лучатся довольством. — Это будет самый сложный матч «фениксов»! И вы, Алеся с Дарико, тоже имейте в виду!
— Мы знаем, — Алеся зачерпывает ложкой ванильное мороженое с фисташками. — Что вас будет сложно победить, Астерия. Но не невозможно. С нами-то Сеня, а он бог, — и барышня кладет ложку холодной сладости в рот, а потом с наслаждением жует.
— Ну и что? Сеня не будет использовать божественные способности, — возмущается красноволосая княжна. — Он сам сказал. Сеня, не будешь же?
— Не буду, — подтверждаю с улыбкой. Смешно наблюдать за разгоряченной, словно львица, Царицей поля, на фоне которой мягкая Алеся выглядит расслабленной и спокойной, как домашняя кошечка.
— Во-о-о-т! — с азартом Астра сжимает кулак. — Алеся, так что подумай еще раз, кто получит Кубок. Сеня сыграет без божественной силы, ну выступит он как Полковой, ну и что? У вас больше нет ни крутых Рыкарей, ни демоников. Медуза не считается — она всего лишь авангардник и не устроит молниеносный пронос. А двое Кметов…как их? — задумывается Астра. — А, Истислав и Истома погоду вам не сделают, — с победоносным выражением княжна смотрит на миловидную барышню. — Лесь, что скажешь против?
— Мы команда, — пытается пояснить Алеся, уминая следующую ложку.
— Не команда, а ватага, — фыркает Царица поля.
— Нет, Астра, — мягко возражает барышня. — Это вы, «витязи», просто ватага. А мы еще и команда. Сеня объединил и направил нас. Он защитил Дарико от ее злого брата, спас Харлама от страшного осьминожного папы, а еще помог Истоме с Истиславом наладить их семейную жизнь. Да и другим сильно помог. Медузка стала доброй лапочкой, семья Симоны разбогатела и теперь наш атаман играет не чтобы прокормить семью, а ради себя. А мне Сеня дал надежду сыграть в лучшей команде мира, — он делает паузу после долгой речи. — Ты также помогла своим «витязям», как Сеня нам?
Астра очумевшими глазами смотрит на Алесю. Да и другие барышни задумываются. У меня самого едва не отвисает челюсть. Слова Алеси многое прояснили на дела в ватаге. Я даже не догадывался, что у Истислава с Истомой
