один такой маразм не вытянул.
— Да, пошли… — согласился я.
И, отобрав у Мелкого платок, двинул вперёд. Конечно же, помахивая этой белой тряпкой над головой.
Мелкий шёл следом, деря глотку:
— Парламентёры! Переговоры! Обеденный перерыв!
— Чё надо? Эй! Стоять! — раздались крики со стороны террористов.
— Стойте! Какие переговоры⁈ — раздались крики со стороны наших.
Тут ведь дело какое… Объяснить своим, что произойдёт, и почему мне надо попасть внутрь, я не мог. Потому что никто не должен знать, что там произойдёт, и откуда у меня такое супероружие усмирения. Это ведь было условие СИПИНов.
Убеждать всех, что мне ну очень надо в лагерь восставших? Это тоже дело долгое, нудное… И, возможно, хрен меня послушают. Наши бравые командиры уже решили с террористами не вести переговоры. Значит, и мне могут не разрешить.
Оставалось что? Правильно! Импровизировать!
— Парламентёры! По приказу мэра! Переговоры! — продолжал орать Мелкий, пока мы вдвоём шагали вперёд.
— Стоять! Стоять, а то стрелять будем! — закричали со стороны восставших.
— Будешь стрелять — больше не получишь такого выгодного предложения! — крикнул я в ответ. — Кукушкин дважды предлагать не будет!
— Вано! Какие переговоры⁈ Какой Кукушкин⁈ — возмущённо орал Пустырник откуда-то сбоку.
— Который умнее тебя, на! — тут же ответил Мелкий и сразу переключился обратно на восставших. — Так, это… Ну чо, кто у вас главный?
— А тебе-то какое дело? — отозвались они.
— Переговоры только с вашими командирами! — отрезал я. — Предложение для них, в первую очередь! С глазу на глаз!
— А чем докажешь, что ты от Кукушкина? — ответили из лагеря.
— Ты чо, дядя, совсем тупой⁈ — возмутился Мелкий. — Это Вано, ять! Он что, дурака из себя строить будет без приказа мэра⁈
— Ну… Была пара случаев… — с сомнением протянул переговорщик от восставших.
— Пара случаев не в счёт! — сразу же запротестовал я. — Это было исключительно трагическое стечение обстоятельств!
— Ваще, дядь, у вас положение швах! — добавил суеты Мелкий. — Мы вам тут несём шикарнейшее предложение, а вы нас даже к главным не проведёте⁈ Дебилы, штоле⁈
— Не дебилы мы! — обиделся восставший.
— Ну так ведите! Хрен ли тут лясы точить⁈ Во, гля! — Мелкий демонстративно скинул на землю винтовку, куртку, все четыре револьвера, сумку с патронами…
А затем ещё майку, ботинки и штаны, оставшись в одних трусах. После чего гордо двинулся вперёд, светя тощим задом.
— А ну стой! — возмутился переговорщик со стороны восставших.
Вот этот момент был самым, можно сказать, скользким. Я тоже поспешно разоблачался до самых белых трусов…
— Чо стоять-то⁈ Переговоры! — возмутился Мелкий.
— Стой, говорю! — заело у восставшего.
— Дядь, ты чо, ссышься, штоле? — не удержался Мелкий, поправляя исподнее. — Я чо, страшный такой даже в трусах⁈ Вы там ваще чот охренели! Мы-то думали, тут серьёзные люди, псы войны…
— Не ссусь! — опять обиделся переговорщик. — Чего сразу ссусь?
— Ну так обеспечь коридор к главному! — потребовал я. — Чего упёрся-то⁈ Время идёт! Горячее предложение стынет!
— Ладно-ладно… Проходите по одному! — сурово согласился парламентёр от восставших.
Шипы на одной капсул стали короче, освобождая нам узенький проход. И мы с Мелким аккуратно протиснулись внутрь.
Таймер показывал, что времени осталось совсем немного. Мы специально выжидали так, чтобы успеть только войти. А что предлагать восставшим, честно говоря, не представляли…
И самое печальное — мы так удачно вошли, что теперь надо было продержаться ещё несколько минут. Целых несколько минут! Тут даже Мелкий не вывезет со своим красноречием… Так что быть нам, похоже, битыми. Я уж молчу о том, что позорище будет страшное… Но главное — результат!
Нас встретили прямо за проходом. Сразу человек пять нацелили на нас оружие. А один из них знакомым голосом переговорщика предупредил:
— Вано! Если это какая шутка — я тебя лично буду п…ть!
— Какая шутка, дядь? Всё серьёзно! Как эти два голых мужика в труселях перед тобой! — разведя руками, сразу же включился Мелкий.
— А ты вообще хлебало завали! Бесишь! — нервно отрезал тот. — Двигайте вперёд, клоуны!
Я вообще-то серьёзный человек… Глава группы! Я не подписывался быть клоуном. Но приходится, в который уже раз… Нет, я, конечно, не против повеселиться. Но в этой новой жизни, по независящим от меня обстоятельствами, моё веселье явно бьёт через край…
Я посмотрел на солнце, которое стремительно катилось к горизонту. И тяжело вздохнул.
— Ну что, идём? Или так и будем стоять? — устало спросил я. — Скоро гости прилетят, а им пофиг, кто тут против кого…
— Ну идём… — переговорщик двинулся вперёд, а бойцы сопровождения подталкивали меня и Мелкого, чтобы мы не сильно тормозили.
Идти приходилось узкими проходами. Восставшие из группы Вити явно постарались расположить капсулы так, чтобы затруднить возможный штурм. Видел я и подкопы под некоторые капсулы, куда, видимо, как раз заложили взрывчатку.
Людей рядом не было, но я понимал, что подпалить порох, отступая — не проблема. Расположение капсул позволяло им отходить долго.
И только в центре было небольшое пустое пространство, прикрытое навесом от солнца. Там стояло несколько пластиковых столов и стульев…
В одном из которых я узнал тот, на котором сидел каждый вечер рядом с нашей общей с Кэт капсулой… После выхода из Алтарного мы капсулы разделили, а стул я отдал ей. Внутри всё заклокотало от злости… А заодно в районе желудка появилось неприятное жжение.
— Ну и чё ты их сюда привёл? — спросил один из бойцов, которого я с трудом, но узнал.
Этот парень иногда приходил на совет к Кукушкину, когда Вити не было в Алтарном. Он был заместителем руководителя всей группы. Вот тут-то я и начал понимать масштабы происходящего…
— Командир, это Вано… — попытался объяснить переговорщик.
— Стоять там! — приказал заместитель Вити, нацелив на меня и Мелкого револьвер. — Я знаю, кто это! Нахрена ты его привёл⁈
— Так… Переговоры, сказали… От Кукушкина предложение… — замялся боец.
— Ты совсем дебил, что ли? — возмутился заместитель Вити. — Кукушкин ещё в Алтарном, а телеграф в нескольких днях пути! Какие инструкции от мэра, ять⁈ Застрелить их надо было!
— Слышь, дядь, ну мы же серьёзно… — начал было Мелкий.
Но, похоже, тут его возможности уболтать
