канцелярии, пока тебя нет. Сказал, быстро вернётся. Собирает какие-то подписи, — пожал плечами Сашка. — Я хотел ещё в театр. Дмитрий сказал, если ты пойдёшь, то он и сестру позовёт. — Нет, сегодня не пойду, — махнул рукой Алексей.
— Значит, не судьба… Сегодня, — задумчиво вымолвил Сашка. — В Невском альманахе, в Северной пчеле, кстати, пока ничего такого. — Это только начало… Нам надо обратиться к Аладьину о печати в Невском, как и в пчеле, — отошёл Алексей к столу и сел перед пером с готовой чистой бумагой. — Владимировна, Викторовна… Помогай, — принялся писать Алексей список отчеств. — Какие ещё могут быть на букву В? — Это зачем? — вздёрнул бровью удивлённый друг. — Она у некой Татьяны В, — улыбнулся Алексей.
— Ааа, ты знаешь сколько таких Татьян в Петербурге? Будешь всех обходить? — понял тот и принялся вспоминать вместе с ним ещё отчества. — Вадимовна… Васильевна… Валентиновна… — Вячеславна…, — записывал далее Алексей и ответил между делом на вопрос. — Да, буду… — Так, может, В — фамилия? — улыбнулся Сашка, предположив ещё одну версию, и Алексей остановил записи. — Да, но я почему-то подумал отчество… А до Благовещения ждать, когда вновь её в храме увижу, долго. — Да ну, чуть меньше недели! — махнул рукой Сашка, но добродушно засмеялся, понимая тоску друга, и что ожидания до следующей встречи с милой — высшая мука…
30
Осторожно открыв дверь в дом, Милана медленно вошла. Её душа всё ещё находилась на встрече с Алексеем, от которой только что вернулась. Она закрыла тихонько дверь и, облокотившись на неё, закрыла глаза.
По разгоревшемуся румянцем лицу тут же расплылась зачарованная улыбка. Медленными движениями рук Милана развязала платок, который осторожно сполз на спинку стула рядом, где скоро оказалась и её шубка…
— Ты вернулась, — услышав шорох в коридоре, вышла к ней из дальней комнаты Ольга.
Следом выскочила и Ирина. Обе шокировано уставились на мечтательную и вдруг запевшую подругу. Милана удалялась от них, проходя в светлую гостиную, и совсем не замечала, что подруги шли позади. Устроившись перед фортепиано, Милана закрыла глаза и стала играть нежную мелодию, ласково касаясь пальчиками клавиш, передавая им порхание души…
Что это вдруг такое началось? Всё вдруг не так, и нет на это слов. Что это вдруг, о, что это за дрожь? Она прекрасней всех мечтаний и всех снов.
И, как земля, душа просторна и светла, Полна добра, тепла полна и необъятна. И с туч, что раньше были полными дождя, Вдруг сыпятся цветы и в травы, и в снега.
Не был знаком мне никогда полёт, Полёт души, сказочной тоски полёт. Куда ж меня сей тёплый ветер унесёт? Но знаю я, кого сердечко вдруг зовёт.
Закончив играть на фортепиано и петь, Милана стала кружиться в лёгком танце по гостиной и, залившись тихим смехом, села в кресло…
— Ой, — заметив застывших на пороге подруг, вымолвила она, но улыбка не сходила с лица. — Что с тобой? — сделала шаг Ольга. — Ты откуда пришла такая? — встала рядом Ирина, но Милана молчала, уставившись теперь куда-то далеко и находясь лишь в своём полёте приятных мечтаний.
Весь день Милана не говорила ни слова. Ей казалось или хотелось, чтобы она была в тот день одна, находясь лишь в своих воспоминаниях и… мечтах… Она бродила из комнаты в комнату, порой пела и кружилась. Но даже когда ранним вечером ушла в спальню, не скрылась от глаз наблюдавших и гадающих о случившемся подруг.
И те подсмотрели, как очень скоро Милана, уткнувшись в подушку, заливалась слезами. Они порывались войти и кинуться успокаивать, но вставшая рядом Татьяна Васильевна пригрозила им пальцем и позвала за собой…
— Что же случилось, матушка-барыня? — вопросила встревоженная Ольга. — Василий не рассказал нам. — Мне рассказал, — тихо ответила та и остановилась. — Идите спать и не тревожьтесь.
Татьяна Васильевна ушла и, закрывшись у себя, села на уголок кровати, где лежала шкатулка. Открыв её с тоскою в глазах, Татьяна Васильевна принялась просматривать и перечитывать письма прошлого. Слёзы катились по щекам… Никто не видел их, как и старалась она оставить их только себе. Лишь с наступившим и, казалось, уже весенним рассветом Татьяна Васильевна вышла…
— Барыня, доброе утро вам, — вышел из столовой Василий и поклонился. — Завтрак готов, девицы ждут. — Ступай, ступай, да не забудь приготовить всё к вечеру, — напомнила Татьяна Васильевна, проходя в столовую. — Да, непременно, — в поклоне ответил тот.
Татьяна Васильевна вошла в столовую с ласковой улыбкой. Так же добродушно улыбаясь и поклонившись ей, Милана с подругами пожелали доброго утра и вместе расселись вокруг накрытого к завтраку стола.
— Татьяна Васильевна, разрешите просить? — несмело вымолвила Ирина, и та кивнула. — Пытаемся переубедить мы Милану про нашего барина. А он к ней клинья подбивает, ведь явно! — возмутилась Ирина. — Да, а ведь девки из деревни ведали не раз, как на сеновалах с ним потешались, — подтвердила Ольга. — Спасти подругу хотим. — Бережёного бог бережёт, — согласилась Татьяна Васильевна, наблюдая за опустившей взгляд печальной Миланой и её взволнованными подругами. — Дамского угодника порой сложно определить, коли не знать его ближе. А звать-то как вашего барина, так и не скажете? — Простите, барыня, — не смела Ольга. — Ну да ладно, ладно, пугливые, — хихикнула та. — Надеюсь, не достанется нам оттого, что укрываю вас. — Не верю я, — произнесла вдруг Милана. — Глаза у него добрые…
Но как ни хотели подруги возражать или далее обсуждать это, Татьяна Васильевна вновь пригрозила им пальцем. Продолжая спокойно завтракать, она надеялась, что их тревога со временем пройдёт. Самой себе кивая, Татьяна Васильевна отодвинула завтрак и принялась пить только чай.
— Прошу прощения, барыня, — обратился явившийся в столовую Василий и подошёл ближе. — Там пришли… Из канцелярии, с бумагами, — шепнул он. — Кто?! — удивилась она, чуть не выронив из рук блюдце с чаем. — Просили себя не называть, — пожал плечами Василий, и Татьяна Васильевна встала. — Отсюда ни ногой! — пригрозила она застывшим в страхе подругам.
Поспешив пройти с Василием в гостиную, Татьяна Васильевна увидела ожидавшего и с облегчением вздохнула:
— Ах это вы, Дмитрий Васильевич! — Княгиня, — добродушно улыбнулся Дмитрий и, поклонившись, поцеловал её руку. — Присаживайтесь, что же вы, — указала она на одно из кресел возле маленького столика и тут же приказала Василию. — Чаю
