не я. Не эта девушка. Неа. Никакой влюблённости.
Совсем нет.
* * *
Ненавижу Лайнуса.
Ну, не совсем, но сейчас он мне не нравится. Он вбил мне в голову то, что было неправдой, и теперь это все, о чем я могу думать.
Я что, только что странно посмотрела на Рэта, как будто влюбилась в него?
Я улыбнулась ему, потому что он сказал что-то смешное, или потому что влюблена в него?
Я посмотрела на его губы, потому что мне показалось, что на них остались остатки пад-тай (прим. пер.: Пад-тай — тайская лапша) с нашего совместного ужина, или это потому, что влюблена в него?
Я НЕ влюблена.
Вбей это себе в голову, Чарли.
Рэт бросает ручку на стол в конференц-зале, в котором мы сейчас находимся, и откидывается на спинку кресла.
Он закатал рукава до локтей, снял галстук и расстегнул несколько верхних пуговиц рубашки. Его волосы взъерошены от того, что он сотни раз проводил по ним руками с тех пор, как мы рассматривали таблицы роста перед нами. А морщинка на его лбу, которая не проходит с тех пор, как мы закончили ужин, формирует его брови в резкие линии, подчеркивая светло-голубые глаза.
Да, он красив. Это неоспоримо.
Но теперь, когда у него такой задумчивый вид, это повышает его сексуальную привлекательность… Подождите, что, черт возьми, я делаю? Нет, я не думаю о его сексуальной привлекательности.
Вовсе нет.
Я не влюблена.
Черт возьми, Лайнус!
— Не думаю, что смогу просмотреть еще хоть одну таблицу. А ты? — спрашивает он, отводя руки назад и обхватывая себя за шею.
Мой взгляд скользит по его бицепсам, которые натягивают ткань рубашки. У него что, камни вместо рук? Он всегда выглядел таким сильным?
Какое это имеет значение, Чарли? Не имеет. Я не хочу знать о его тренировках или утреннем распорядке, или как он выглядит без рубашки. У него есть татуировки?
Хм…
Нет.
При следующей встрече с Лайнусом, я выкручу ему соски.
Пытаясь выглядеть нормально, я растягиваю губы в улыбке, которая больше похожа на то, как будто я прищуриваюсь, плотно сжав губы.
— Да, все цифры сливаются в одну.
Он вздыхает.
— Я хотел закончить с этим до выходных, но, похоже, не получится.
Его предплечья сгибаются, когда он хватается за край стола. Ух, гляньте-ка на эти замечательные сухожилия. Крепкая хватка, интересно, за что еще он так крепко держится…
С трудом сглатывая, тереблю ворот рубашки.
— Я могу принести нам кофе, немного выпечки, чтобы взбодриться, а затем продолжим. Сейчас только девять. У нас еще много работы которую нужно успеть выполнить до выходных.
Он качает головой.
— Я ценю твои усилия, но тебе лучше пойти домой.
— Я не возражаю, Рэт. — Мне нравится вдыхать запах твоего одеколона. — Мне ведь не к кому и не к чему возвращаться домой.
Он почесывает челюсть, изучая меня.
— Тебе нравится новая квартира?
— О да, она очень милая. Спасибо.
— Там все с тобой хорошо обращаются?
— Замечательно. Жить там — просто мечта.
Он кивает.
— Хорошо. — А затем он смотрит на городские огни, и в его глазах появляется легкость. Словно после того, как он мысленно отработал положенное время, он может позволить себе расслабиться. На его скулах густая щетина, а волосы падают на лоб, затемняя его черты, но, как ни странно, делая его менее пугающим. — Есть планы на выходные?
Он барабанит пальцами по столу, а я слегка застигнута врасплох его вопросом. Мы не слишком много говорим о личной жизни, так что меня шокирует его интерес.
У меня есть планы, но не решаюсь рассказать ему об игре, потому что, честно говоря, не хочу, чтобы он менял свои планы, поэтому держу это в секрете.
— В воскресенье я еду к бабушке. У них состоится турнир по головоломкам, и она, конечно же, пригласила меня в свою команду. Она называет меня Острые Глазки, когда мы в режиме турнира. Правда, чтобы заслужить это звание, потребовалось немало времени. Сначала я была недостаточно быстра, но со временем стала лучше.
— Как часто ты ее навещаешь?
— При любой возможности. Она моя лучшая подруга. — Я пожимаю плечами. — У меня не очень много друзей в городе, не было времени, чтобы завести их с моим графиком работы и посещением бабушки, но это нормально, потому что те немногие люди, которые есть в моей жизни, важнее всего для меня.
Он обдумывает мой ответ, а затем говорит:
— Если бы не мои парни, у меня бы тоже никого не было. К счастью, мы понимаем друг друга, и хотя видимся не так часто, особенно сейчас, когда они оба состоят в отношениях, мы все равно находим время, чтобы пообщаться.
— Это очень важно. — Я прикусываю нижнюю губу, желая задать вопрос о его личной жизни, но нервничаю, что мне снова откажут. Не позволяя страху овладеть собой, спрашиваю: — Итак, Роарк и Брэм висят на карнизе, и Вы можете вытащить только одного из них, кого спасете?
Он смотрит в сторону и говорит:
— Брэма.
— Вы вот так просто выбрали Брэма?
Он кивает.
— Я люблю Роарка как брата, но этот ублюдок, наверняка, сделает что-то такое, из-за чего все равно сорвется с края. Пришло его время. Брэм, гораздо более невинен. Его следует спасти.
— Роарк настолько плохой мальчик?
— Раньше так и было. С тех пор как он встретил Саттон, он успокоился. Она успокаивает его.
— Она Вам нравится?
Он кивает.
— Да, она классная. — Он адресует мой вопрос мне. — А что насчет тебя, если бы тебе пришлось вытаскивать Роарка или Брэма, кого бы ты выбрала?
Я смеюсь.
— Но я их даже не знаю.
Он пожимает плечами.
— Просто включи воображение.
Он так беззаботен в этот момент, словно поставил галочку в табеле и может наконец выдохнуть и расслабиться. Мне нравится, когда он такой. Игривый, не хмурится все время.
— Ну, думаю… исключительно по внешности… Роарк. Мне нравятся темноволосые парни.
Он кивает, а затем говорит:
— Не могу дождаться, чтобы сказать ему об этом.
— Ни в коем случае, — говорю я, мой голос становится громче, сердцебиение участилось от того, что это вызовет абсолютную неловкость. — Все, что говорится в этом кабинете, остается в этом кабинете.
— Ох, неужели?
У меня такое чувство, что мои слова вот-вот сыграют со мной злую шутку.
Пытаясь быть серьезной я говорю:
— Конечно. — Я рисую между нами маленький круг. — Это круг доверия. Вы и я, босс.
— Ага, так вот почему Бык и Бульдог спрашивали меня о «голых» книгах, которые я читаю?
Я
