и вернется, то власть уже согреется в твоих руках, и все его обиды больше не будут иметь хоть какого-то смысла.
Глава 5 Часть 1
Встреча с Халой сказалась на нем сильнее, чем он ожидал. В этот раз она была просто женщиной, которой пришлось отвечать за чужие ошибки. Это подкупало. Но не было ли это игрой? Продуманным планом, когда она показала уязвимость, чтобы получить доверие и потом, спустя время, воспользоваться этим? Конрад к своему стыду осознавал, что был бы не против оказаться полезным для неё. Очередным любовником, как предлагала в шутку она? Нет. Скорее как друг, которому снова придется уйти, оставляя за собой незаданные вопросы, пропущенные разговоры. Это становилось его привычкой, второй натурой. Молчать и открываться только для того, чтобы испортить отношения.
— Паршивая судьба. — сказал он в сердцах и окинул взглядом стройку.
Работа шла полным ходом. Если так пойдет и дальше, то вскоре можно ставить мебель, запускать учеников, да следить, чтобы они ничего не утащили и не продали. У учителей будет много работы. Столько, что каменщики посочувствуют им. Даже рабы на галерах улыбнутся собственной судьбе, ведь им не придется учить взрослых или детей. Беспокоиться о проблемах тех, кто пришелся по душе, или терпеть ненавистных дураков, которые позже оказываются самыми верными учениками. Как же это сложно — учить людей.
— Как подумаю, сколько сюда еще вложить придется, сразу хочется бросить это дело. — послышался голос Ламуша. — Я видел Расима возле караванщиков вместе с каким-то мальчишкой. Он решил бросить проект?
— Пойти по стопам Зальдура.
— У нас может быть только один Зальдур.
— Но много прекрасных архитекторов. Если он привезет новые веяния, то город сможет преобразиться, узнать о себе новое.
Ламуш опирался на трость, но ходьба все равно давалась ему нелегко. Он обливался потом, скрипел зубами от натуги, но шел. Солнце пустыни! Он шел. А за ним на расстоянии двух шагов его верные спутницы.
Конрад чуть не открыл рот. Когда он давал совет, то знал, что Ламуш ему не последует. Почти ни один пациент не следует предписанному лечению. Особенно такому простому.
— Мы со старым справиться то не можем, а уже каждый хочет что-то новое. Сначала храм будущего, затем архитектор уезжает за знаниями чужаков. Наш Каганат такими темпами падет. О нас станут говорить, как о стране заемщиков, которая потеряла все свое. Не нравится мне это.
Конрад подошел к нему и поклонился. Но Ламуш отмахнулся и указал на пожилого каменщика, что показывал мужчине помоложе как надо правильно класть кирпичи.
— Вот посмотри на него. Мы будем как этот старик. Подсказывать другим, кто сам не способен думать. Но что мы за это получим? Благодарность? Я этих благодарностей себе могу наговорить хоть тысячу, но что с неё толку? Зря Каган это задумал.
— Сам он ничего не получает. — согласился Конрад. — Не получит и храм — слишком поздно этот старик пришел. Но будущие храмы, к которым прикоснется его ученик, станут лучше. Как становятся лучше своих учителей примерные ученики. Или вы не верите вашему господину?
Конрад следил за реакцией Ламуша. Есть ли в нем признаки фальшивой лояльности, намёка на то, что он может предать Кагана.
— Верю. Но мне это не нравится. Как будто и не он это затеял. Может, молодая жена, может радость от ребенка. На пятом он поймет, что все дети почти одинаковы. В них одно отличие — твои это или нет. А остальное стирается. Глупый, умный, красивый, уродливый. С детьми всегда так. Никогда не знаешь, во что они вырастут.
— Как и новые идеи.
Ламуш посмотрел на него с недовольством.
— Они еще и спать не дают.
— В этом их прелесть.
— Не когда тебе почти сорок.
Конрад моргнул. Почти сорок? Из-за жира и одежд он выглядел, как минимум, вполовину старше. И он считает себя стариком? Этот юнец, который только-только понял в какую сторону жить?
Конрад помолчал. Дал Ламушу насладиться своим весомым аргументом. Тем более, что ему и не обязательно было его развлекать. Но сдружиться с ним, получить возможность добраться еще раз до Кагана, до…
Это уже походило на навязчивую мысль. Раздражало. Даже хуже, чем когда хотелось действовать и все естество толкало то на одну рисковую затею, то на другую. Нет, сейчас всё еще хуже. Он слишком сильно хочет, жаждет. Это может быть видно со стороны, прочитано, а значит, если прочитают желание, то рано или поздно докопаются до мотивов. Верных или нет, не важно. Это будет лишнее внимание, лишние помехи и много много новых проблем. Особенно, если люди Ламуша или Кагана выйдут на Халу.
— К тебе заезжала одна дама. — начал медленно гость.
Конрад пожал плечами.
— Красивая дворянка. Стройная, уставшая. Хотела узнать о проектировании нового поместья. Вы с ней знакомы?
Ламуш повернулся к Конраду и приподнял бровь.
— А ты её не узнал?
— Кажется, где-то видел. Возможно на торговой площади или рядом с дворцом, когда проходил.
— Во дворце. Каган хотел, чтобы ты её осмотрел.
Конрад нахмурился, будто вспоминал, моргнул несколько раз, состроил выражение прояснения и ахнул.
— А, так это была она. То-то мне казалось, что ей обо мне откуда-то известно.
— И где она хочет поместье? — Ламуш вернулся к зацепке.
— Не знаю. Она пришла, мы разменялись любезностями, и в кабинете обсудили её пожелания. Ничего определенного. Казалось, что ей просто вздумалось получить новое имение. Я посоветовал взять в аренду на год у кого-нибудь. Или на месяц, чтобы точнее понять свои желания. Кажется, её это удовлетворило. Она взяла с меня слово, что в случае чего я приму её и помогу с чертежами.
Ламуш слушал и прикидывал что-то в уме. Он огляделся, нашел свободную лавочку и указал на неё.
— Пожалуй, сяду.
Он шел медленно. Преодолевая каждый шаг, как будто это горный перевал. Несколько рабочих посмотрели на него, на что Конрад дал им знак возвращаться к работе.
Помощницы в какой-то миг попытались помочь хозяину, но он отмахнулся от них. А затем рухнул на лавочку и заговорил.
— Ничего определенного, значит.
— Ничего. — ответил Конрад.
— А как часто она обещала заходить?
— По необходимости. Где мне её искать? Не по подворотням же шататься. — проговорил Конрад, глядя за реакцией Ламуша. Но тот никак не выказал осведомленности о встречах. — Поэтому я попросил её слать ко мне гонцов либо самостоятельно приходить, потому что мне нести все инструменты тяжело.
— Так значит, ты решил начертить её новое поместье? Ты, а не архитектор?
Конрад кивнул, сел рядом
