бросила телефон в коридоре и ушла на кухню, достала из шкафа бутылку, налила себе полный стакан виски, сделала большой глоток и уставилась в окно. Вскоре за её спиной послышались шаги, но оборачиваться она не стала, боясь увидеть ненависть в его глазах.
— Зачем ты это сделала? Зачем вот так?
— А как? У тебя был шанс рассказать всё честно, но ты не стал. И что, если бы я попросила, ты бы передумал и всё выложил?
— Нет, — вздохнул он.
— Ну вот видишь.
— Он и правда под меня копал?
— Ты дважды ушёл от него, Рем, я слишком хорошо его знаю. Он бы не остановился, пока не нашёл причину тебя посадить.
— И ты сделала это, чтобы убедиться, что он не прав?
— Нет. Я думала, что он прав, — ответила Ди, делая ещё один глоток. — Я думала, что зря отпустила тебя после убийства в отеле, что пока была возможность, надо было попытаться тебя посадить. И не могла с этим жить.
— И что теперь?
— Можешь идти. Вряд ли ты захочешь работать на меня после такого. А мне нужно поехать к девушке.
— Ты выгоняешь меня? — спросил он, и Ди обернулась, недоверчиво вглядываясь в его лицо.
— Нет. А ты хочешь остаться?
— Я ещё не уверен, — хмуро ответил Рем. — Но я могу помочь жертве пережить твоё вмешательство в её память.
— Как? — удивлённо поинтересовалась Ди.
— Мой дар. Ты понимаешь, как он работает? Я заставляю мозг женщины вырабатывать окситоцин и эндорфины. Окситоцин вызывает чувство удовлетворения, снижения тревоги и спокойствия рядом со мной, влияет на области мозга, ответственные за страх и тревогу. А эндорфины уменьшают боль и улучшают эмоциональное состояние.
— Поэтому они доверяют тебе, да? Когда ты хочешь переспать с ними.
— Да, — поморщился Рем. — И поэтому я могу помочь девушке. Понимаешь? Только…
— Что?
— Копы не знают о моём даре, и я хочу, чтобы это так и осталось. Это понятно?
— Да, — кивнула Ди, вновь прикладываясь к стакану.
— Ты что, собралась нажраться по-быстрому? — поморщился Рем.
— Да, — кивнула Ди, допивая виски и наливая себе ещё.
— Зачем, не расскажешь?
— Мне уже не десять. Я не обязана терпеть воспоминания жертвы на трезвую голову.
— Они чем-то отличаются от воспоминаний преступников?
— Да. Наш мозг помнит не только картинку и звук, он помнит и то, что мы ощущаем в этот момент. Боль. Страх. Ужас. Безысходность. Желание умереть. Преступники чувствуют радость, злость, удовлетворение, возбуждение, ярость. Это пережить проще.
— И что же ты чувствуешь, когда читаешь воспоминания? — тихо спросил Рем.
— Всё, — безумно улыбнулась в ответ Ди.
Глава 9
— Ты пьяная, — недовольно заметил Норил.
— А ты толстый, — ответила Ди, усмехаясь и хлопая мужчину по пивному животику. — Ой, прости, я думала это игра такая: «Скажи вслух очевидные вещи».
— Ладно, идём. Только рот не открывай, — вздохнул он.
— Нет, — покачала головой Ди. — Со мной идёт он, — она указала на Рема, — потому что он хороший мальчик, а ты, злобный дядя полицейский остаёшься здесь, потому что бесишь меня.
— Ди, это не смешно, — Норил скрестил на груди руки и бросил раздражённый взгляд на парня.
— А я не шучу, я с тобой никуда не пойду.
— Этой девочке меньше всего сейчас нужны твои пьяные истерики и непонятные наблюдатели, — зло заметил мужчина, и Ди мгновенно стала серьёзной.
— Так, во-первых, я никогда не позволю собственным эмоциям добавить проблем человеку, пережившему такую боль, как она, и ты это знаешь. А во-вторых, что бы ты там себе не думал, я наняла Рема на работу не за красивые глаза и возможность покататься на байке. Он должен понимать, на что подписывается, и поэтому идёт со мной, а ты сидишь на жопе и не отвлекаешь меня, ясно?
— Ясно, — вздохнул мужчина, Ди победно взмахнула руками и прошла в палату мимо охраны. Внутри было довольно темно, и Ди знала почему — пока девушка жила в том подвале, яркий свет означал лишь одно — что пришли её мучители. Ди медленно подошла к койке, на которой лежала измученная фигурка, и села на стул. Тело девушки было прикрыто одеялом по самую грудь, руки перебинтованы, на лице лишь пара ссадин. Она выглядела почти здоровой, разве что очень уставшей, но Ди знала, что большая часть ран на теле.
— Здравствуйте, Лия, — ласково улыбнулась она. — Меня зовут Ди. Вы знаете, зачем я пришла?
Девушка долго не отвечала, рассматривая её лицо, но в конце концов кротко кивнула.
— Вы согласны помочь мне найти последнего из тех, кто удерживал вас? — тихо спросила Ди, и дождавшись затравленного кивка, вздохнула и продолжила. — Вы очень смелая девушка. И я обещаю, что каждый из них получит по заслугам. Прежде чем посмотреть ваши воспоминания, я хочу спросить… что вы помните о них? Был среди этих… мужчин… кто-то, кто отличался? Возможно, он приходил не со всеми, вёл себя иначе.
— Был, — едва слышно прошептала она. — Врач. Он всегда приходил один.
— Лия, я не буду вас обманывать, вспоминать будет очень неприятно, но я буду там с вами, хорошо? И мы не будем вспоминать лишнее. Меня интересует только этот мужчина, я найду его приметы, послушаю голос, и вы сможете отдохнуть. А вот это, — Ди обернулась, и жестом позвала к себе Рема. — Это мой очень хороший друг, Рем. Он сейчас такой хмурый и серьёзный, но на самом деле с ним очень весело и тепло. И когда вам станет страшно, вы возьмите его за руку — и сразу полегчает, хорошо? Я вам обещаю, мне всегда помогает.
— Хорошо, — кивнула девушка, робко улыбаясь Рему.
— А теперь подумайте об этом враче и дайте мне руку. Можно мне к вам прикоснуться? — Ди потянулась к ней пальцами, но сжала ладонь лишь после того, как Лия позволила, бросила взгляд на Рема и нырнула в бездну.
Когда Ди закончила, Лия рыдала в руках Рема. Парень присел на кровать рядом с ней и заботливо гладил по волосам, а она жалась к нему, словно он был единственным человеком на планете, способным её защитить. Ди поднялась на ноги и пошатнулась, чувствуя тошноту, вышла из палаты и поморщилась яркому свету. Свет её напугал, дышать стало ещё сложнее.
— Скажи врачам, чтобы дали ей успокоительных, пусть поспит, — хрипло попросила она Норила. Тот кивнул и обернулся к врачу, а Ди поплелась по коридору, пользуясь тем, что про неё ненадолго забыли. Её трясло. Не стоило уходить, и какая-та часть её мозга ещё понимала это, но говорить о том, что она только что увидела, Ди сейчас не
