ними. Ови взяла Вирцеля за руку и попросила закончить описание того дня, на что он потребовал одно:
— Убирайся отсюда. Я не знаю, ты это была или девица, которая на тебя похожа, однако та тварь пришла за диадемой. Твоей диадемой. Значит, твоя вина здесь есть в любом случае. Убирайся, иначе… насколько мне хватит сил, я выставлю тебя прочь. Пусть разойдутся швы, а труды лекарей окажутся напрасными, но ты вылетишь отсюда быстрее, чем летает твоя птица!
Девушка спрятала ласточку под запахом мантии и, поклонившись лекарю, покинула зал. Спустившись на третий этаж, она остановилась в дверях и издали кивнула сидящему на койке брата Илесу. Заметив подругу, он попрощался с больным и подбежал к Овроллии со словами:
— Узнала что-нибудь?
— Ничего, кроме подтверждения того, о чём догадывалась ранее, — ответила она. — В стражу набирают неотёсанных по меркам акадари мужланов, которыми кишит моё королевство. Никакой статности и величественности, как у профессорского состава академии.
— Стража везде одинаковая, — пригладил бородку полурослик. — А если серьёзно, по делу?
— Мои перчатки использовала та незнакомка, которая убила стражу и случайно оставила свидетеля в живых. Это и есть самое загадочное, Илес. Действовала профессиональная убийца, и странно, что она не проверила последнего стража, будто… желала специально оставить кого-то, кто бы рассказал окружающим о её приметах.
— Почему нельзя было покалечить всех? Зачем тройное убийство? Это ведь кошмар не только по меркам академии, но и всей префектуры! Подобные бесчинства свойственны приезжим, а не коренным акадари!
— Это нам и предстоит выяснить… Идём, до полудня ещё полно времени. Нужно подкрепиться знаниями.
Глава 4.2 Стальной мир
Время до полудня, пропустив две серии колокольных звонов, Овроллия и Илес провели в библиотеке за изучением литературы о создании конструктов. Полурослик, постоянно переворачивая песочные часы на столе, часто что-то уточнял у подруги, желая узнать очередной незнакомый термин, но она знала далеко не всё в не очень любимой для себя науке, поэтому Илес стал в основном разглядывать картинки. Его, как и саму Ови, поражало воображение человеческого гения, создавшего столь удивительных существ ещё в древние времена. В энциклопедиях описывался путь инженерной мысли от первых веков Новой эры до сегодняшних лет — несколько эпох или четыре с лишним тысячи лет.
— Каменные и стальные големы всегда были самыми простыми и надёжными, технология их изготовления никогда особо не менялась, — сказала девушка, перелистнув страницу. — Менялись детали, фактура, возможно, вместо нарисованных глаз использовались драгоценные камни или вообще резонаторы, но то, что мы видим сейчас, особо не отличается от разработок древних людей.
— На изображениях есть алмазные, глиняные, стеклянные големы; одни великие предки знают, сколько ещё видов големов расписано в других работах. Любезная подруга, и почему ты подалась в иллюзионисты, а не в инженеры? Мне кажется, с конструктами работать интереснее, чем с магией. На твою ласточку мана не всегда будет, а вот големы — послушные; живут, если так можно выразиться о них, очень долго — десятки лет.
Овроллия прервала беглое изучение трактата в своих руках, задумалась, стоит ли объяснять другу цели и мотивы собственной жизни. Решила, что лучше сделать это сейчас, чтобы потом Илес не задавал ненужных вопросов не вовремя.
— Не просто так несколько лет назад я решила создать своё собственное заклятье, — тихо произнесла чародейка. — Магию давным-давно поделили на несколько разделов, не говоря о том, что таинства считаются отдельным ответвлением, к которому способны лишь древние народы. Питая страсть к иллюзии и чарам поддержки, я всегда интересовалась, можно ли создать… что-то новое, то, что перевернёт понимание современных законов и отношение к магии как таковой.
— Новая… школа магии? — смекнул полурослик.
— И да, и нет, — она отложила книгу в сторону и перевела взгляд в дальний конец библиотеки, где за столом перешёптывались два старшекурсника. — Моя ласточка — это попытка скомбинировать в единое целое два абсолютно разных подхода к прикладному применению волшебства. Она с точки зрения страниц учебников является иллюзией, при этом спектр её применения на практике весьма велик. Разведка и шпионство, доставка донесений, выполнение роли наживки, отвлекающей врага во время сражения… Последним штрихом остался разум, который я никак не могла заложить в неё. Но именно тогда, когда частица меня, наконец, пробудилась в ласточке, я и решила для себя, что она не просто иллюзия.
— Ты говоришь… о том, как плотоядное растение чуть не съело её?
Чародейка, кивнув, продолжала:
— Когда хищный цветок сжал свои челюсти, я будто почувствовала боль. Сильную боль по всему телу, будто уменьшенная версия меня вот-вот готова к поглощению Матерью-Природой. Наша связь с ласточкой не просто связь между колдуном и его фамильяром. Даже сильные чародеи создают иллюзии с кого-то, воссоздавая образ по подобию и неважно для какой цели. Я первая, кто вылепил подобное существо из течения мыслей, магии и маны, пусть перед моими глазами и красовался тот мозаичный портрет в подземелье. Это открытие должно перевернуть мир магии, об этом стоит говорить, нужно изучать и преподавать будущим поколениям чародеев по всему миру. Больше всего бы я хотела изучить влияние собственного сознания и эмоций на фамильяра. Думаю, после выпуска, если всё закончится успешно, сделаю это.
Илес, будто желая уточнить по поводу сказанного, лишь почесал затылок и фальшиво улыбнулся.
— Возможно, удастся основать собственную гильдию, не буду загадывать наперёд, — продолжала она уже словно сама с собой. — Я всегда шла по пути новаторства, ведь ласточка, как и всякая перелётная птица, не должна сидеть на месте. Не просто так мною была выбрана та картина, та ласточка. Её легкость, изящество, грация и цвет оперения, гармонирующий с окрасом морских касаток, дополняет разум, заложенный природой. Пойми, дорогой друг, что здешние консервативные порядки нужно менять. За созданием новых направлений в магии прячется будущее. Туманное, неосязаемое, но я уверена, оно где-то там, — для наглядности Ови показала в сторону беседующих старшекурсников. — И за него стоит бороться.
Они не заметили, как песочные часы на столе отсчитали своё. Едва полурослик перевернул их, у рабочего стола смотрительницы библиотеки раздалась оживлённая беседа. Вскоре из-за стеллажей появился профессор Кенциль, который сказал:
— Так и думал, что вы здесь. За мной, уже полдень!
У кабинета Альциры всё так же стояли академские стражи. Постучавшись и вновь оставив Илеса снаружи, чародейка с наставником вошли и сели напротив магистрессы. За её спиной, опираясь на трость, стоял архимаг. Он наблюдал за белыми хлопьями, осыпающими козырьки и крыши пристроек внизу. Погода стала на удивление мягкой по сравнению с метелями, прошедшими накануне.
— Каков твой план,
