вернулся в свою квартирку, передал полученные сведения через магофон, получил подбадривающую похвалу и строгое напутствие продолжать наблюдения столь же тщательно. Подумал. Решил не оставлять магофон в посольстве, а носить с собой – на случай срочных сообщений.
Что ж. Надо наблюдать – будем наблюдать. Кажется, это будет даже интересно.
ТУТ НАШИ ВКУСЫ СОВПАДАЮТ
Князь Пожарский
Вечер первого сентября
Единственным моим желанием после хорошо покушать было завалиться в гостевой комнатке флигеля на свой диван да и отрубиться часов на десять. Жаль, что такому замечательному плану не суждено было сбыться. Во всяком случае, не сразу.
Сперва передо мной возник Фёдор, торжественно предложивший (покуда подходит время ужина) осмотреть готовность моих покоев.
– Завершена также прихожая и главная лестница, – рассказывал Фёдор, пока мы, вместе в Пахомом и с хвостиком-Стешкой шли смотреть новые красоты. – Вам, ваша светлость, можно было бы уже и переехать, но в соседних комнатах крыла продолжается отделка, и коридор часто выпачкан строительным мусором.
– Нет уж, дождёмся окончательного завершения, – мы вошли в первую мою комнату, и Стешка восхищённо вздохнула:
– Ах, как в сказке, Дмитрий Михалыч! В той, про жар-птицу и Конька-Горбунка!
Кузьма тихо хмыкнул. Да уж, с Коньком-Горбунком и этой курицей длиннохвостой та ещё история вышла... А я уточнил:
– Ты, Стеша, картинку нарисовала, что ли?
– Нет, мне дедушка сказки купил – так, когда Фёдор Ильич про комнаты выспрашивал, я ему книжку и показала. Чудо как хорошо вышло! – Стешка захлопала в ладоши: – А можно кабинет посмотреть?
– Иди, – разрешил я и обернулся к управляющему: – Угодил! Теперь слушай сюда. – я вышел в коридор, и Фёдор с Пахомом за мной. – Вот эти две комнаты – Прохору со Степанидой. Сделать в том же духе, что и мои.
– Будет сделано, – слегка поклонился Фёдор.
– А флигель как же? – забеспокоился дядька.
– Флигель – он вон где! Кого хотите там поселите. Хоть дворника, хоть садовника или ещё кого.
– Дворник-то и в сторожке бы пожил, – не уступал Пахом, – там отродясь со второго крылечка дворницкая была.
– Значит, потом придумаете, кого туда пристроить, не моя печаль. Возражений не принимаю. Далее. После запасной лестницы три комнаты – тебе, Фёдор, с семьёй.
– Да как же, ваша светлость! – оторопел управляющий. – В княжеском крыле?!
– Так и я говорю. Не положено нам, – согласился дядька.
– Плевать я хотел, кем куда положено. Мне надо, чтобы в случае заварухи я ближних мог прикрыть. А ближних, кроме вас, пока и нет.
К Фёдору, понятное дело, я особенно привязаться не успел, но в круг приближённых лиц зачислил. К тому ж детишки у него...
Но управляющему явно было неловко:
– Ваша светлость, может, мы хотя бы на первом этаже, с прочей челядью? Неловко ведь. Да и Ирина моя иной раз может с дежурства поздно возвращаться, побеспокоит. А ежели к ней просительницы потянутся?
– Это по больничной части?
– Д-да... Это ж сколько беспокойства будет...
Да уж, хороший целитель, даже не маг, обречён на вечное внимание в любое время суток.
– Вот и ответ вам: флигель переделаешь жене под приёмную. Если какие ученицы или подружки будут к ней ходить – там же во флигеле организуй ей маленькую гостиную. Жить с семьёй будешь, где я определил. И чтобы разговоров про неудобства я более не слышал. Комнаты себе обставишь по своему вкусу.
– Слушаю, ваша светлость.
– До конца сентября наше крыло закончишь?
– Даже раньше, ваша светлость!
– Уговор помню. Юриста нашёл?
– Нашёл, с необходимой квалификацией и с весьма хорошими рекомендациями.
Точно, нужно же чтоб из дворян или бояр был, главный предмет спора – меч магический.
– Сегодня явится?
– Прибудет к восьми вечера.
После ужина, значит. Накрылась моя мечта о скором сне...
– Ну, если задремлю – буди.
ВОПРОСЫ ПРАВА
За неимением готового кабинета, разговаривать с законником я снова пошёл в беседку.
Юрист оказался сухощавым мужчиной роста чуть выше среднего, лет около сорока, из дворян Талаевых. Представил рекомендации и список выигранных процессов. Весьма недурственно. И взгляд спокойный, глазки не бегают, как иной раз у этой братии бывает.
Я отложил бумаги в сторону:
– Хорошо, господин Талаев, считай...те, я вас нанял, – мы пожали руки.
– Теперь, ваша светлость, на правах вашего поверенного, осмелюсь предположить, что речь пойдёт о споре между вашим родом и боярами Салтыковыми о некоем известном вам артефакте?
Я слегка поморщился:
– Ходят слухи?
– Ещё какие! Есть даже версия, что конфликт был готов перерасти в фазу клановой войны, но государь направил Салтыковым записку с напоминанием о недопустимости подобных действий в стенах столицы.
Даже так?
– Спасибо государю, конечно, – скептически прокомментировал я. А что ещё сказать?
Не знаю, какой реакции ожидал от меня Талаев, но, кажется, не такой. Он деликатно сложил руки лодочкой:
– Ваша светлость, я хочу вас предупредить, что исходя из моей собственной практики и изученных мной архивных материалов, доказать ваше право на владение мечом практически невозможно. Более того, несмотря на то, что меч являлся родовой реликвией, ваш дед добровольно подписал бумаги о передаче его в числе прочего имущества роду Салтыковых. Теперь, формально, этот предмет принадлежит им. Лучшее, что мы можем сделать – разработать программу мирового соглашения. С учётом того, что государь уже обратил внимание на конфликт, у нас есть неплохие шансы выйти с малыми отступными. Но меч придётся вернуть.
Я откинулся на спинку лавочки и напомнил себе, что твёрдо собрался воспитывать выдержку и холодность головы:
– Господин Талаев, меч я не отдам. Не отдам никому и никогда. Есть замечательный способ избавиться от всех претензий Салтыковых разом – вырезать всех их мужчин, а баб кого замуж раздать, кого в теремах запереть.
– Вы шутите?
– Какие уж тут шутки? Я, знаете ли, в семейном архиве записи первого Пожарского нашёл, почитываю на досуге. Так вот, в одной из тетрадей он пишет, что князь Рюрик говаривал: «Если у человека есть выбор: сидеть под замком в своей опочивальне или на колу, мало кто склоняется ко второму варианту». Вы согласны?
Талаев слегка поёжился.
– М-да,
