— Принимаешь стимуляторы?
Эйннер взглянул на него искоса. Машина свернула к аэропорту.
— Что?
— Амфетамины, кокс, что?
— Думаешь, я под кайфом?
— Я вообще говорю, Джеймс. Для работы. Ты принимаешь что-то, чтобы держаться?
Справа один за другим вытянулись дорожные указатели.
— Конечно принимаю. Без них никак.
— Будь осторожен. Меня они в конце концов сильно подкосили.
— Запомню.
— Я серьезно, Джеймс. Ты хороший Турист. Нам не хотелось бы тебя терять.
Эйннер смущенно тряхнул головой.
— Ладно. Понял.
Они вместе прошли к кассе авиакомпании «Дельта», где купили билет у симпатичной девушки с бритой головой, а потом, в ожидании посадки, посидели в кафетерии. Поскольку крепких напитков там не продавали, Эйннер достал из кармана пиджака небольшую фляжку в кожаном чехле и предложил Мило. Бурбон обжег горло.
— Почтовый ящик.
— Что?
— Мне сразу показалось, что здесь что-то не так. Если Энджела продавала секреты Уильямсу, зачем ему встречаться с ней лично? Так дела не делают. Вы встречаетесь, все обговариваете, устанавливаете почтовый ящик для обмена информацией и больше не видитесь. Азбучное правило шпионажа.
Эйннер задумался, однако ничего убедительного не придумал.
— Ну, некоторые встречаются лично.
— Конечно. Любовники, коллеги, друзья. Энджела не была его любовницей. И рисковать бы так глупо никогда не стала.
Разговаривая, они не забывали просеивать лица собравшихся в зале ожидания. Кто-то отвечал тем же — дети, старики. И вдруг… Мило выпрямился. Помятая блондинка с подпухшими глазами. Она сидела невдалеке у выпуклого, напоминающего пузырь окна и рассеянно улыбалась, глядя куда-то в сторону. Ее приятный спутник не улыбался. Интересно, подумал ни с того ни с сего Мило, почему они всегда появляются там, где можно поесть?
— Подожди здесь, — бросил он и, поднявшись, направился к парочке.
Улыбка мгновенно сползла с лица женщины. Она что-то сказала молодому человеку, который торопливо сунул руку под пиджак.
Мило остановился в паре шагов от них, чтобы не провоцировать мужчину, и обратился к женщине:
— Вы уже составили отчет? Или вам еще полетный план нужен?
Вблизи он заметил на ее щеках россыпь веснушек. По-английски женщина говорила хорошо, но с сильным акцентом, словно делая ударение на каждом слове.
— Информации у нас достаточно, мистер Уивер. Спасибо. Но может быть, скажете, кто ваш друг?
Все трое повернулись к столику, однако Эйннер уже исчез.
— Какой друг? — спросил Мило.
Женщина посмотрела на него исподлобья, опустила руку в карман и достала книжечку в кожаной обложке. Согласно написанному на желтой карточке, она была сотрудницей Direction Générale de la Sécurité Extérieure, Главного управления службы внешней разведки. Мило даже успел прочитать имя — Диана Морель.
— Мистер Уивер, когда приедете во Францию в следующий раз, пожалуйста, свяжитесь со мной.
Он начал отвечать, но она уже отвернулась и, сделав знак напарнику, зашагала к выходу из терминала.
Мило вернулся к столику. Знакомство с Дианой Морель его не обрадовало. Эйннер, спрятавшийся за семьей ортодоксальных евреев, смотрел на него большими глазами. Прежде чем он успел что-то сказать, Мило поднял руку.
— Знаю, знаю. Нервы ни к черту.
— Как ты ее вычислил?
— Это они за мной следили.
— Почему?
— На всякий случай. Может, опасались, что я неприятности с собой притащил.
Эйннер посмотрел туда, где исчезла странная парочка, и повернулся к Мило.
— Минутку. Так ты не знаешь, кто она такая?
— Теперь знаю. Диана Морель, агент ГУВР. Удостоверение вроде бы подлинное.
— ГУВР?
Мило положил руку ему на плечо и заставил опуститься на стул.
— В чем дело, Джеймс? Я чего-то не понимаю?
Эйннер открыл рот, закрыл, снова открыл.
— Это Рене Бернье.
— Подружка китайского полковника? Писательница?
— Да, я видел ее фотографии.
Мило поднялся, но было поздно. Французские агенты скрылись из виду.
19
Восьмичасовой перелет прошел гладко, и Мило даже успел соснуть пару часов до того, как они приземлились в аэропорту имени Кеннеди сразу после полудня. Отстояв длинную очередь к окошку паспортного контроля, он пробился к выходу через толпу усталых пассажиров, катя за собой чемодан, и остановился. Прислонясь к дверце черного, с тонированными стеклами «мерседеса», сложив на груди руки, на него мрачно смотрел Том Грейнджер.
— Подбросить?
— У меня машина, — Мило не сдвинулся с места.
— Мы проводим.
— Мы?
Грейнджер скривился.
— Хватит, Мило, не упрямься. Садись.
Мрачное настроение шефа получило объяснение, когда Мило увидел Теренса Фицхью из Лэнгли. Замдиректора отдела тайных операций устроился за водительским креслом, неловко согнув длинные ноги. Уложив чемодан в багажник, Мило составил ему компанию. Грейнджера замдиректора отправил за руль. Уж не снайперов ли опасается, подумал Мило.
— Том говорит, у нас в Париже проблема, — сказал Фицхью, едва «мерседес» отвалил от тротуара.
— Не проблема — проблемы.
— Помимо убийства Энджелы Йейтс?
— С вашим китайским полковником, оказывается, работали французы. — В зеркальце заднего вида Мило встретился взглядом с Грейнджером. — Подружка Лена, Рене Бернье, на самом деле сотрудница ГУВР. Настоящее имя — Диана Морель. Так что французы к его лэптопу тоже доступ имели.
— Что еще за намеки? — проворчал Фицхью.
— Вы знаете, что я имею в виду.
— Том? Почему мы ничего не знали?
— Потому что французы ничего нам не сказали.
— А мы разве не предупредили их, что интересуемся китайцем?
Молчание.
Не дождавшись объяснения, Фицхью повернулся к Мило.
— Итак, мы тратимся на билеты и шикарный отель, а вам нечего предложить, кроме жалоб на плохую работу и мертвого сотрудника?
— Есть и еще кое-что. Предполагаемый контакт Энджелы, Герберт Уильямс, и есть тот самый посредник, через которого получал заказы Тигр. Он же убил Тигра. Энджела ничего ему не передавала; думаю, это он следил за ней.
— Все лучше и лучше, — вздохнул Фицхью, задумчиво постукивая по спинке кресла. — А хорошие новости у вас есть? Это ведь мне, а не вам возвращаться в Лэнгли и оправдываться перед начальством. Мне, а не вам доказывать, что на авеню Америк отличные парни делают отличную работу. Я могу, конечно, доложить, что в конторе полным-полно идиотов, которые не умеют распознать агента ГУВР и не отличают топтуна от контакта, но тогда, боюсь, наверху решат, что лавочку пора прикрывать совсем.
