Нет, его намерения были понятны с самого начала, и это не удивляет. Я обескуражена, что он так быстро завёлся, хотя ещё даже толком не коснулся меня.
– Правильно смотришь. Знаешь, сколько я представлял эту сцену? Знаешь, в каком нетерпении я провёл последние пару часов? – он надвигается на меня, а я рефлекторно отступаю назад не глядя, пока не упираюсь в стену. Его бархатистый шёпот касается моего уха:
– Мне хотелось нагнуть тебя и грубо трахнуть прямо при всех, когда увидел, как ты разговариваешь с другим мужчиной, а меня не подпускала к себе столько дней. Хотел этого, когда ты взяла мой пистолет и выстрелила в меня. Хотел каждый раз, когда ты отказывалась меня слушать. Так что, если тебе дорого это платье, сними его сама. Через тридцать секунд я порву его к чёртовой матери. Я шумно сглатываю, его запах кружит голову, а слова заставляют возбуждаться. Медленно стягиваю по очереди каждую бретельку.
– Молния. На спине, – шепчу в предвкушении.
– Повернись, – его приказной тон ещё больше меня распаляет. Я разворачиваюсь лицом к стене и упираюсь в неё руками, потому что ноги уже с трудом меня держат на каблуках. Лёша собирает мои волосы и перекидывает через плечо. Чувствую его дыхание на шее, от этого по моему телу проходит волна трепета. А когда его пальцы скользят вдоль позвоночника, пока не упираются в платье, невольно вырывается глухой стон. Слышу, как расстёгивается молния, облизываю внезапно пересохшие губы. Платье соскальзывает к ногам. Его ладонь оглаживает мою попку и опускается ниже, к центру моего возбуждения. Я непроизвольно выпячиваю ягодицы, когда его палец надавливает на мои складочки. Трусики пропитываются моими соками.
– Блять, это же… у меня нет слов, кошка. Для кого это ты такое бельё купила, а? Я поворачиваюсь лицом к нему, встаю на носочки и шепчу рядом с его губами:
– Я думала о тебе, когда выбирала его… И очень рада, что сегодня я вся для тебя. Это стало спусковым механизмом для Беркута, он хватает меня под попу в несколько шагов доходит до спальни и бросает на кровать, но как только я хочу сесть, он забирается прямо в одежде на кровать и переворачивает меня на живот. Я оказываюсь прижата к матрацу.
– Руки назад! Я вспоминаю о ремне и понимаю, чего он хочет....
– Не надо, Лёш, – но он не слушает, а просто перехватывает мои кисти, обматывает их ремнём, тем самым обездвиживая меня.
– Надо, милая, надо. Поверь, тебе понравится. Его рука мнёт мои ягодицы, а потом он прижимает меня всем своим телом к постели. Целует шею, прикусывает кожу. Я отклоняю голову, открывая доступ. Шея – моя огромная слабость, поэтому его губы сейчас заводят меня сильнее любого возбудителя. Моё дыхание становится тяжёлым. А потом всё резко заканчивается, и Лёша встаёт с меня. Даже не пытаюсь сдерживать стон разочарования. Через пару мгновений он стягивает с меня трусики и остаюсь в одном корсете. Я уже хотела попытаться развернуться, когда почувствовала прикосновение его голой кожи. Он вновь накрыл моё тело своим, но сейчас его возбуждённый член трётся между мои половинок.
– Прости, первый раз сегодня будет жёстким и быстрым. Лёша поднимает мои бёдра, но из-за связанных за спиной рук, лицо остаётся прижатым к кровати. Он проводит двумя пальцами между складок, собирая влагу, растирает её, несколько раз задевая клитор. Я дёргаюсь от этих дерзких, интимных касаний, разжигающих внутренний пожар. Затем пальцы сменяет его член. Головка дразнит, но не входит. Я стону и пытаюсь податься назад, чтобы он, наконец, вошёл.
– Тише, детка, готова? И не дожидаясь ответа, со всего размаха входит в меня полностью. У меня перехватывает дыхание от того, как сильно он меня растянул. На несколько секунд замерев внутри, он начинает двигаться с бешеной скоростью, от чего его яйца ударяясь о мою киску, издают пошлые звуки. И это усиливает мои ощущения. Внизу живота мышцы сжимаются в ожидании разрядки. По внутренней стороне бедра стекает капелька нашей смазки. Я громко стону, почти перехожу на крик. Лёша собирает мои волосы одной рукой, фиксируя моё положение, и делает несколько глубоких толчков, задевая какую-то очень чувствительную точку. Мне не хватает совсем чуть-чуть, чтобы сорваться в пропасть ощущений. И тут он звонко меня шлёпает несколько раз подряд, от чего меня всю выкручивает изнутри. Я протяжно стону, и, когда его головка в очередной раз скользит внутри меня, внутренняя пружина не выдерживает. Я кончаю бурно, уши закладывает, я теряюсь в пространстве, ноги трясутся, и я заваливаюсь на бок. Как только возвращаюсь в реальность, понимаю, что руки свободны.
– Всё хорошо?
– Угу…
– Прекрасно. С Новым годом, дорогая. Ну а я продолжу. Я с испугом смотрю в лицо Лёши. Нихрена себе Дед Мороз. Продолжить? Сейчас? Он поднимает мою ногу себе на плечо, входит и с тем же быстрым темпом начинает двигаться. Мои стенки, ещё не успевшие расслабиться, начинают ритмично сжимать его член.
– Блять. Тесно, в тебе так… тесно… Он шепчет, сквозь сбитое дыхание. Я сжимаю в кулак простыню и закусываю губу. Он опускает руку к моей груди, спускает чашечку лифчика, освобождая сосок. Сжимает в руке полушарие, второй рукой плотнее обхватывает мою ногу, прижимает к себе. Через несколько мгновений меня настигает второй оргазм и, сквозь туман в голове понимаю, что мне на живот выстреливает горячая сперма. Лёша отпускает мою ногу и просто падает рядом со мной. Обнимает за талию, размазывая сперму по моей коже, и утыкается в волосы. Мы оба тяжело дышим. Его тело влажное и горячее. Я еле могу говорить, потому что от стонов и криков во рту всё высохло. Голос сейчас напоминает шелест листьев:
– Ничего себе, Беркушев. Не боишься, что я теперь тебя буду держать на сухом пайке ради такого секса?
– Хм, кошка моя, я нашёл ключик к твоему телу – как оказалось, ремень сломает любое сопротивление.
Мы лежим в абсолютном кайфе, поглаживая друг друга кончиками пальцев.
– Мне нужно помыться.
– Ещё минутку полежи, и пойдём в душ. Мы восстанавливаем дыхание. Я начинаю отползать к краю, но Лёша оказался быстрее, соскакивает с кровати, резко подхватывает меня на руки. От неожиданности я вскрикиваю и начинаю смеяться. Он заносит меня в душ.
– Я пока ещё могу ходить сама, милый.
– Можешь? Плохо, кошка, очень плохо, – я вопросительно смотрю на него, снимая короткий корсет, – значит плохо постарался, раз ещё ноги держат. Мои глаза увеличиваются, я даже замираю. А Лёша как ни в чём не бывало продолжает расстёгивать крючки
