Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 125
занимаемся насущными проблемами организации. Я еще не думала о том, что делать с внешними социальными проблемами. Никогда не говорила об этом с коллегами». Глава фирмы организовал конференцию по связям промышленности и правительства, и теперь не только парламент служит посредником между гражданином и государством. Состоятельные люди стали проявлять робость в общении с бедными – чуждыми им людьми, с которыми они не решаются заговорить.
Раньше существовало четкое разделение между тем, чего могли достичь робкие и смелые. Все самые ценные награды доставались тем, кто отдавал приказы, а тех, кто их выполнял, в той или иной степени презирали. Есть и третий вид деятельности, где робкий и храбрый могут быть на равных. Посредники могут добиться большего, чем позволяют их личные таланты. Мыши иногда способны свернуть горы. Вот почему роль посредника дает больше надежды, чем попытки доминировать или борьба за признание своих заслуг. Сойти с дистанции – не единственная альтернатива крысиным бегам. Однако, чтобы понять, почему так мало людей считали себя посредниками, даже если и являются ими, необходимо серьезно углубиться в корни человеческих стремлений.
До недавнего времени предполагалось, что большинство обычных людей принадлежат к одному из двух рабочих классов: крестьяне или ремесленники. Именно так, по словам Лютера, они лучше всего «угождали Создателю». Однако сами священники попробовали нечто иное. Они стали первыми посредниками и завоевали огромный престиж, ведя переговоры между человеком с его слабостями и Богом, даже если сами не отличались особой смелостью. Затем в качестве посредников выступали и купцы, но дела у них шли хуже: долгое время они находились под подозрением, так как не обладали сверхъестественными способностями и не умели возбуждать воображение простолюдинов. Когда постоянной угрозой стал голод, их обвиняли в дефиците и продаже продуктов питания по непомерным ценам. Их бог Гермес был обманщиком и вором. Платон утверждал, что невозможно заниматься торговлей и быть одновременно добродетельным, хотя его Академия была основана купцом. Святой Фома Аквинский говорил, что купцам будет трудно достичь спасения, поскольку в их делах нельзя избежать искушений. В Китае купцы официально относились к самому низу социальной лестницы, уступая и крестьянам, и ремесленникам. В Индии заниматься грязным бизнесом ростовщичества разрешалось только членам обособленной касты. Повсюду торговцев презирали, потому что им приходилось угождать покупателям, кем бы те ни были. Когда Наполеон назвал англичан нацией лавочников, это было все равно что назвать их нацией сутенеров. Посредникам понадобилось около 25 столетий, чтобы их стали ценить по достоинству.
Произошло это довольно внезапно. Но прежде потребовалось новое видение Вселенной. Посредники – еще один пример того, как взгляд на проблему в другом контексте меняет отношение к ней. До XIX века никто не знал, как две субстанции, соединившись, могут стать третьей. Предполагалось, что у них должно быть что-то общее, близость, симпатия – о предметах говорили так, будто они живые. Ньютон назвал эту склонность «общительностью». Это было так, как если бы у предметов могла быть романтическая связь. Гёте позаимствовал химический термин своего времени, чтобы назвать одну из своих книг «Избирательное сродство», имея в виду, что люди в паре созданы друг для друга. Фонтенель удивлялся тому, как одно вещество, соединившись с другим, затем покидало его, чтобы соединиться с третьим: измена предметов была столь же загадочна, как и измена человека. Лишь в 1835 году барон Йенс Берцелиус из Стокгольма ввел в химию термин «катализатор», заметив, что такие соединения часто требуют присутствия третьего вещества. Он не знал, как работают катализаторы. Но третья сторона внезапно стала жизненно важной.
Идея катализа сообщает посредникам новый статус. Раньше это были просто связующие звенья, дефисы, удовлетворяющие потребности других сторон. В качестве катализаторов они, напротив, существуют независимо и имеют цель: они могут создавать новые ситуации и преобразовывать жизни людей, объединяя их, не имея при этом никаких претензий. Быть катализатором – это стремление, наиболее подходящее тем, кто видит мир постоянно меняющимся и кто, не думая, что может его контролировать, желает влиять на направление, в котором он движется.
Пока бизнесмена нельзя было представить в такой творческой роли, он оставался скромным, плелся в хвосте более уважаемых, забывал о своих планах, а как только достаточно богател, удалялся в деревню и становился помещиком, мечтал выдать дочерей замуж за аристократов, притворялся коллекционером произведений искусства, восхищался другими родами деятельности больше, чем собственным. Его главными идеалами было собственное процветание и процветание семьи. Когда он брал на себя общественную нагрузку, он поддерживал те процессы, которые повышали его самооценку, но все же не придавали ему отдельного, независимого статуса. Его выбор по-прежнему был ошибочным: иногда он выступал сторонником протестантизма, где считалось, что ростовщичество допустимо, а иногда – королевского абсолютизма в противодействии дворянству, врагу всех выскочек, подобных ему. Заискивая перед чиновниками, он, хотя и ненавидел это, не гнушался собирать налоги, если мог удерживать часть собираемого. В Японии, даже когда торговец объединялся с другими в крупные фирмы и оказывал мощное влияние на государство, такое влияние было косвенным. Во всех случаях он довольствовался скромным положением.
Первой мировой религией, проявившей интерес к торговле, стал ислам. (Пророк Мухаммед был торговцем, а его первая жена – видной деловой дамой в Мекке, центре торговли.) В Коране сказано: «Купцы – посланники этого мира и доверенные лица Аллаха на земле». «Прилавки – это столы Аллаха», – добавлял аль-Газали. Мусульмане первыми выпустили книгу, восхваляющую торговлю («Прелести торговли» Джафара ибн Али ад-Димашки), в XII веке. Там утверждалось, что торговля – «лучшее из всех прибыльных занятий и больше других способствует счастью». Необычайно быстрое распространение ислама на половину земного шара оказалось как коммерческой, так и религиозной победой. Во времена европейского Средневековья Багдад и Каир стали самыми роскошными городами, и их посещение воспринималось почти как приобщение к красотам Парижа пять веков спустя.
У мусульманских купцов не было необходимости защищать ценности, связанные с торговлей, от религии. Напротив, даже религиозные ученые (улемы) тоже занимались торговлей. Примером может служить Абдаллах аль-Шаркави (ректор Аль-Азхара в Каире с 1793 по 1812 год), который, начав жизнь в бедности, чрезвычайно разбогател на этом высоком религиозном посту, поскольку одновременно был и торговцем, а его жена успешно вкладывала деньги в недвижимость, магазины и бани. Торговля в мусульманском мире была разновидностью коммуникации и приносила не только удовольствие от денежной прибыли, но и наслаждение от общения с людьми, беседы и торга.
В XVIII веке в Европе имидж купца тоже начал меняться. Интеллектуалы теперь видели в нем союзника против аристократии. Вольтер писал об английских дельцах как об образцах предприимчивости и честности. Драматурги изображали их шелковыми нитями, объединяющими народы благодаря торговле, приносящими мир и процветание, поистине «людьми мира». Французская революция дала им свободу от государственного вмешательства, но даже после нее купцы, за исключением сверхбогатых, по-прежнему предпочитали устраивать сыновей на государственные должности или в другие сферы деятельности. Лишь в последние годы расширение сферы услуг (еще одной сферы деятельности посредников) внезапно воплотило на Западе то, что общество «Чистые друзья Басры» наблюдало в своем собственном мире еще в Х веке. С некоторой долей преувеличения они писали: «Каждый здесь либо ремесленник, либо купец». Сегодня большинство рабочих мест в западных странах приходится на сферу услуг, и более половины из них занимают женщины. Идея стать посредником стала гораздо более достижимой.
Однако влияние прошлого сказывается до сих пор. Даже в США, где любили повторять, что дело Америки – это бизнес, где отвергали аристократические ценности и считали допустимым хвалить священника фразой, что его проповедь «носит деловой характер», даже там посреднику было трудно стать национальным героем. Причина заключалась в том, что создатели денег, обладая скромным воображением, продолжали подражать королям и строить империи, забывая, что Америка должна была быть и изначально была страной независимых фермеров и мелких предпринимателей. Крупный бизнес изменил ситуацию, превратив большинство людей в наемных работников. Американцы изначально были бережливыми. Крупный
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 125
