то, что она это интуитивно чувствовала при разговоре со Стивом.
Неожиданно перед самым новым годом позвонил папа и попросил, если она сможет, не откладывая приехать к нему. Поля, договорившись с руководством и взяв несколько дней, сразу же выехала. Папа сидел в кресле, в темноте, закутавшись в одеяло, было холодно. Из еды в доме было только немного хлебы и все. Растопив печь, Поля съездила в магазин и привезла продуктов. Согревшись и поев, папа немного ожил, повеселел. Смотрел на Полю и чему-то улыбался. Он совсем исхудал и был ещё больше растерян. Поля не могла понять, что с ним, болен или расстроен чем-то.
– Я позвал тебя Поля, потому что мне некому это рассказать, а сказать нужно, обязательно, без этого нельзя, не положено…, – папа нервно потирал руки, смотрел в пол и видно было, что ему с большим трудом даётся этот разговор, – я никого не обвиняю и не прошу прощения… это все лишнее, не нужно это никому, я просто надеюсь, что ты каким-то образом избежишь моей участи или… хотя уже, наверное, поздно…, я даже не хочу, чтобы кто-нибудь понял меня, это невозможно понять и даже думать об этом, просто все должно быть ясно, без оговорок или объяснений…
– Папа, ты чего, что с тобой? – Полю испугало начало разговора, она вдруг подумала, что он не в себе и не совсем понимает, что говорит. Она не знала, что ей в этой ситуации делать.
– Не перебивай, прошу… мне очень трудно, я не готов был к этому раньше и сейчас не готов, но я обязан признаться, потом…, наверное, если смогу объясню, а сейчас просто послушай, не перебивая и не останавливая меня… Я враг Поля, самый настоящий враг, такой, каким его рисуют у нас… у вас в фильмах – предатель… – Поля от неожиданности застыла как громом поражённая, она даже не могла ничего вымолвить, – это произошло, когда я поступил в аспирантуру, мою диссертацию завернули…, нашли много мелких неточностей или скорее придирок и завернули. Я не понимал, но мне дали ненавязчиво понять, что если я хочу защититься, то следует кое-что изменить в данных. И я изменил, изменил все, что от меня потребовали. Позже я входил в группу, которая занималась только тем, что отслеживала работы историков и заворачивала все, что не соответствовала тому направлению, которое задавалось моим руководством, точнее сказать хозяевами. Я сразу стал заведующим кафедры, быстро защитил докторскую, для прикрытия стал крупным бизнесменом, богатым человеком, входил в различные советы директоров, комиссии и прочее, прочее…, все лишь ради того, чтобы я как можно больше и лучше продавал Родину. Я понимаю, тебе горько это слышать и лучше бы я этого не говорил, но речь не обо мне… речь о тебе Поля, я боюсь за тебя. В конце концов, я стал даже руководить этой группой, мы писали искусственную историю и наши книги издавались…, по какой-то причине именно перед нами были распахнуты все двери все, ворота, только наши книги издавались, ничьи более – именно в этом моя заслуга перед хозяевами. Там не так много прямой лжи, как искажений, ломающих общее представление и в конце уже становящейся правдой, которой нет и быть не может. Главную цель, которую преследуют хозяева – это стравливание народов, братьев, отцов и детей между собой и каждый, как это не парадоксально бьётся друг с другом за правду – за какую правду? Которую ему подсунул не враг, а я – предатель, свой же, которому он верит, как себе… Помнишь, как судил Князь? Кого народ растерзал: маленького, невзрачного, беспомощного и слабого человека в чёрной рясе – именно того, кто сеет вражду ложью, наветом и предателя. И вот однажды мне на стол легла маленькая брошюра, отпечатанная в студенческой типографии, с работами студентов – участников научного студенческого общества. Одна работа меня просто поразила, я был в шоке. Этот молодой человек был именно тем, кого так ждали, чтобы уничтожить, стереть, не дать даже близко подойти к тому, что могло бы поколебать нашу власть. И вдруг со мной что-то произошло, не понимаю, но я встал на защиту этого мальчика. Зачем? Не знаю, и объяснить не могу, мне вдруг стало все безразлично: моё положение, карьера, состояние, все, кроме него. Я готов был даже жизнь отдать, но только чтобы он выжил. Всю свою власть, все влияние, которыми обладал, я направил на то, чтобы никто, понимаешь, никто не знал вообще о его существовании, а он при этом мог работать. Он окончил университет, я, тайно не раскрывая себя, взял его к себе в аспирантуру, дал защититься, с огромным трудом, но напечатали его книгу… крохотным тиражом, но это наша победа. Я совсем не оправдываюсь, и понесу наказание, какое заслужил, – папа приложил палец к губам, – ты Поля знаешь о ком я говорю, потому я и позвал тебя, чтобы ты поняла самое главное…, никто не должен знать о его существовании, тогда мы его спасём… я очень рассчитываю на тебя. Все это время, как только я встретил его, я посвятил тому, чтобы понять, как сделать так, чтобы до него было не добраться и вдруг понял – это совсем просто, но это их тайна, о которой никто не догадывается, потому они правят нами.
– Кто они, папа? – Поля слушала с огромным напряжением.
– Чёрная аристократия, её ещё иногда называют жречеством. Мирозданием правят двенадцать королей. Чёрных, когда нисходящий поток эпох разъединения и белых, когда восходящий – объединяющий. Все двенадцать в каждую эпоху правят всегда вместе с помощью согласия. Но отвечает за эпоху только один из королей – именно он правитель. Эпохи объединены в великий цикл. Циклом правит Великий Никто. Вот именно от него зависит, какой цикл наступит, каждая эпоха только внутри цикла и ничего изменить не может, а вот задать сущность цикла можно в нулевой точке и задаётся он тем, у кого в этот момент окажется в руках, – папа вдруг неожиданно приблизился к Поле и в самое ухо ей возбуждённо прошептал, – философский камень!
– Ну папа, неужели ты всерьёз думаешь, что есть…
– Ни, ни… – закричал в сильнейшем возбуждении папа, прикладывая руки к губам, – он есть, есть… даже не сомневайся, потому они ищут его, он им нужен… Великий Атлант хотел забрать его силой, Стив рассчитывает забрать его хитростью, ложью… но ты знаешь, что произошло с Атлантидой и с нами тоже самое произойдёт… потому что ему некому его передать… вот в
