Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
который говорил: «Счастлив тот, кто нашел свою работу – но, конечно, наркоман, который нашел кварту героина, тоже счастлив». Один вид зависимости одобряется обществом, мистер Вир, а другой – нет, однако оба уничтожают своих жертв.
– Хотите сказать, лучше бы я не любил то, чем занимаюсь?
– Работа должна быть работой, мистер Вир. Тяжким трудом. Теперь, пожалуйста, помогите мне. Посмотрите на эту карточку. Не могли бы вы рассказать мне, что видите?
– Женщину – по крайней мере, я думаю, что это женщина; а может, мальчик, подросток. Она что-то протягивает другому человеку.
– Очень хорошо. Теперь сочините небольшую историю – такую, для которой эта картина станет одной из иллюстраций.
– Во времена империи Цинь некоего молодого человека из семьи военных вызвали в Пекин по делу, связанному с крупным штрафом, наложенным на его покойного отца. Вообразите нашего героя высоким, красивым и сильным; вот он скачет под дождем на чубаром жеребце. Одежда потрепанная, залатанная; в седельной сумке только шарик вареного риса и немного наличных. Что ж, ладно.
На исходе дня, когда конь начал спотыкаться на каждом втором шаге, юноша решил заночевать в постоялом дворе и обнаружил, что из-за ненастья путешественников очень мало – на самом деле лишь еще один кроме него, почтенный старик с длинной белой бородой и пронзительным взглядом. «Добро пожаловать, – молвил этот путешественник. – Какое-то время я боялся, что мне придется остаться на ночь одному в таком пустынном месте. Но смотри-ка, я развел костер и заварил чаю. Будешь моим гостем?»
Молодой человек был доволен таким дружеским приемом и, хотя ничем не мог поделиться со стариком, кроме риса, постарался быть как можно полезнее: поддерживал пламя, развесил их одежду перед костром, чтобы она высохла; в конце концов он поведал старику о своем бедственном положении. Когда закончил, старик сказал: «Ты не представляешь, как тебе повезло. У тебя здоровое тело, теплая одежда и ценная лошадь. Репутация семьи гарантирует тебе назначение в имперскую армию – главное, чтобы ты согласился носить меч. Единственная трудность – долг, но это всего лишь денежная проблема, и она должна беспокоить тебя не больше, чем ты ей позволишь».
«Все, что вы сказали, правда, – ответил юноша после минутного раздумья. – Но другой человек, столь же правдивый, мог бы изложить дело иначе, сказав: „У этого юноши нет ни друзей, ни семьи, ни средств, и бремя его долга такое тяжкое, что даже если он выиграет целое состояние, оно будет конфисковано целиком. Если дела в столице пойдут плохо, быть ему в руках палачей; если дела пойдут хорошо, то лучшее, на что он может надеяться, – жизнь, полная учений и стычек, проведенная на границах империи, в обществе людей не намного цивилизованнее, чем варвары, от которых они ее защищают“».
Услышав эти слова, старик с трудом поднялся со своей циновки и, прихрамывая, подошел к двери, где долго стоял, глядя в темноту и дождь, и у молодого человека защемило сердце от страха, что он обидел почтенного путника, так как наш герой придерживался старых нравов и больше всего на свете боялся вызвать неудовольствие бессильных. В конце концов он сказал: «Дедушка, если я нарушил спокойствие вашей мудрости своими необдуманными замечаниями, приношу десять тысяч извинений. Сядьте вновь перед этим огнем и выпейте превосходного чаю – я клянусь честью солдата, вы больше не услышите глупых жалоб из моих уст».
«Не стоит думать, что твои слова привели меня в замешательство, – старик повернулся к юноше лицом. – Я просто медитировал. Дорога снаружи пуста, но если все, кто хотел бы поменяться с тобой местами, пройдут сегодня ночью мимо этой хижины, их топот не даст нам заснуть».
«Есть много бедных и несчастных…» – начал молодой человек.
«А еще, – перебил старик, – много богатых и прославленных. Роскошные паланкины оживили бы толпу нищих, как кусочки рыбы в миске с пустым рисом. Юноша, ты, несомненно, считаешь меня незначащей персоной, и такова истина. Но я владею одной драгоценной вещью». С этими словами он развернул сверток тряпья, служивший ему багажом, и показал молодому путнику изящный ночной подголовник из зеленой керамики.
– Фарфоровая подушка, Ви?! Ну это уже чересчур.
Тетя Оливия посмотрела на Стюарта Блейна с напускным высокомерием.
– Вовсе нет. У этих штуковин изогнутая форма, соответствующая контурам головы, и они гораздо прохладнее, чем наши подушки из перьев.
Друг профессора Пикока Джулиус Смарт (моя тетя настояла на том, чтобы пригласить его на вечеринку) сказал:
– Видел их в антикварных магазинах. Что-то вроде маленького и приземистого пьедестала с широким основанием, а сверху – подголовник, по форме напоминающий банан.
– Таков один из видов. Эта подушка – запомните важную деталь – была более старой разновидности и походила на смятую трубу. Представьте себе, как гончар раскатывает глину, словно тесто для пирога; скручивает, словно ковер; пока она еще мягкая, кладет собственную голову на середину, чтобы получилась правильная форма, а затем обжигает результат – значит, вы уловили идею.
Юноша промолвил: «Выглядит очень удобно, дедушка».
«Более того, – сказал ему старик, – она волшебная, потому что обладает особым свойством исполнять желания любого спящего. Каждую ночь в течение пятидесяти лет я спал на ней, но на сегодняшний вечер одолжу ее тебе».
Молодой человек ни в малейшей степени не поверил словам старика, но был слишком вежлив, чтобы заявить об этом, и потому лег, положив голову на зеленую подставку, как велели. Не было слышно ни звука, кроме стука дождя по крыше из рисовой соломы и потрескивания пламени, и вскоре наш герой заснул.
Когда он проснулся, уже рассвело. Его голова лежала не на зеленой фарфоровой подушке, а на его собственном свернутом одеянии. Старик исчез. Дождь прекратился, поэтому, съев остатки риса, юноша сел на лошадь и продолжил путь в Пекин.
– Тетя Ви, что-нибудь еще случилось до его приезда?
Тетя Оливия покачала головой.
– Добравшись до города, он изложил свое дело одному из ведущих мандаринов и положился на его милость.
– А мандарин ему: «Возьми мою прекрасную дочь и мое состояние в придачу» – да, Ви?
– Заткнись, Джимми. Тот факт, что сегодня твой день рождения, не дает тебе права вмешиваться.
– Естественно, мандарин не сделал ничего подобного – сердце у него было твердое, как нефрит. Но он очень заботился о вверенной его заботам казне императора. Поэтому, видя, что у молодого человека нет денег и нет родственников, которые могли бы оплатить долг, если его отдадут на поживу «обезьяне с персиком»[48], но зато он имеет подготовку и темперамент солдата, мандарин постановил, что в будущем девять
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
