и утер кровь с лица. Убрать пятна с рубашки ему не удалось, но все равно смотреть на него стало гораздо приятнее. Ёнсо, казалось, это ничуть не удивило.
– Я так и знала, что вы не человек, – только и сказала она.
– Я человек. Просто у меня есть невидимые помощники.
Он закрыл глаза и поднял голову. Ветер ласкал его лицо. Ёнсо подсела поближе и стала ждать, пока он вновь заговорит.
– Я приходил к вам во сне, – тихо начал он.
Когда? На этот раз Ёнсо все-таки растерялась. Но встретившись с ним глазами, мгновенно все поняла. Глубокий пламенный взгляд. Она уже видела его во сне. Смутившись, девушка поспешно отвернулась.
Внезапно она ощутила тепло позади. От удивления Ёнсо задержала дыхание. Могучие руки обхватили ее тонкую талию. Она оказалась полностью в его объятиях.
Сочжу устало уткнулся лицом в ее плечо. Его волосы щекотали ей щеку. Он был похож на щенка, заждавшегося своего хозяина.
– Ты даже не представляешь, как сильно я хотел сделать это, – утомленно пробормотал он.
Его голос звучал более глубоко и расслабленно, чем обычно. Сердце Ёнсо забилось быстрее. Она вдруг забеспокоилась, что мужчина может услышать его бешеный ритм. Изо всех сил стараясь обуздать эмоции, девушка повернулась. Она собиралась возмутиться по поводу того, что он нагрянул в ее сон без предупреждения.
Однако, заглянув ему в лицо, девушка не смогла ничего сказать. Он выглядел усталым и одиноким. Его взгляд был таким опустошенным, что ничем не отличался от развалин вокруг.
– Я правда ждал тебя. Просто рана была слишком глубокой, и я ненадолго заснул. У меня бы не получилось умереть, даже если бы я очень захотел. И да, я знал, что ты вернешься. За это время ты узнала чересчур много, но это ничего. У меня есть что еще рассказать. Последняя история из тех, что я приготовил для тебя. Не знаю, с чего начать… Ее нет даже в книге… – его голос звучал тихо, словно издали: – Это история о жалком человеке.
Грешник: продолжение Сочжу
После того как он вычеркнул свое имя из Книги жизни, юноша начал видеть призраков, которых прежде только слышал. Они всё еще кружили вокруг него, требуя внимать их историям. Юноша и раньше думал, что выслушивать призраков было не самым приятным делом, но их внешний вид оказался еще хуже. Целыми днями он видел перед собой истерзанные мертвые тела, и вскоре меж его бровей залегла непроходящая глубокая морщина. Случались дни, когда он только открывал глаза, а прямо над ним уже висело чье-то обезображенное лицо, от которого оторвали кусок мяса. Тогда мужчина с облегчением думал о том, что не чувствует запаха. Иначе ему и вовсе не было бы житья от вони полуразложившихся тел.
Прошло несколько лет, и юноша, ставший мужчиной, привык к постоянно окружавшим его призракам. Они навсегда застыли в прошлом. Умершие не беспокоились о будущем и не думали о лишнем. Мужчину не очень заботил душевный покой, поэтому он прекрасно ладил со своими невидимыми спутниками. А еще благодаря призракам его желудок стал крепче. И есть он стал меньше и реже.
Теперь он не чувствовал голода, даже если по нескольку дней не брал в рот ни кусочка пищи, и не старел, сколько бы лет ни проходило. Понемногу его восприятие времени размылось. Бывало, он думал, что провел в пещере несколько недель, но, выйдя наружу, обнаруживал, что пролетело несколько зим.
Так он прожил примерно сто семьдесят бессмысленно долгих лет. Все, кто хоть немного его знал, покинули этот свет. Мужчина стал человеком, которого не существует ни для кого в этом мире. Никто не помнил его, никто не проявлял к нему интереса. Но мужчине не было до этого дела. Его жизнь изначально была такой. Напротив, подобное существование казалось ему привычным и удобным.
Годы шли, и мужчина стал записывать истории, которые рассказывали ему призраки. Людские обиды и печали были неиссякаемы, но интересны. Иногда призраки отпускали свою ненависть и со спокойной душой отправлялись на тот свет только благодаря тому, что кто-то выслушал их. Но такое случалось редко.
И все же эти истории лишь слегка помогали мужчине скрасить скучные будни. С течением времени он стал больше спать. Его охватили апатия и хандра. Иногда ему казалось, что он дремлет даже во время бодрствования. Частенько он стал засыпать, уронив голову на стол, пока записывал очередную историю. Потом без всякой причины он вдруг проводил несколько дней на ногах, а затем опять погружался в долгое глубокое забытье.
Жизнь его утратила размеренность. У Сочжу было много времени, и он не знал, когда наступит конец отсчитанным ему дням. Порой он все же вдруг просыпался по неизвестной причине. К примеру, от внезапного голода. Он не умирал, даже если подолгу обходился без еды, но все же в редкие моменты ему хотелось есть.
Очнувшись от сна впервые за десятилетие, мужчина погладил себя по животу. Ребра почти прилипли к спине. Кожа слегка чесалась, а внутри что-то ныло.
«А, это… голод», – впервые за долгое время подумал он.
Он отправился на рынок, чтобы раздобыть еды. С тех пор, когда он в последний раз появлялся среди людей, прошли многие годы, но человеческий мир по-прежнему был полон шума и суеты. Лавочники громко торговались с покупателями, повсюду бегали дети. Юных барышень из богатых семей сопровождали слуги, знатные господа смотрели на всех свысока, сидя верхом на породистых лошадях. Каждый куда-то торопился. Мужчина, широко зевая, стоял на трясущихся ногах, ощущая себя совершенно чужим посреди этой толпы.
Он осторожно пошел вперед. Никто не оборачивался и не обращал на него внимания. Следы его присутствия в этом мире стали такими слабыми, что люди почти не замечали его. Продавцы вздрагивали от неожиданности, когда он вдруг спрашивал цену на тот или иной товар. Казалось, он и сам стал призраком, проведя с ними так много времени.
Не прошло и часа, как он купил все необходимое. Пять книг, тридцать листов бумаги, девять плиток сухой туши для письма и связку сушеной хурмы на закуску. Длинные свитки торчали выше его головы, а закрепленная на поясе связка хурмы покачивалась в такт шагам.
На пути к лесу мужчина вдруг остановился. Огромные свитки то и дело перекрывали ему обзор. Они словно специально наклонялись туда, куда он поворачивал голову. Сочжу на секунду даже подумал, уж не живые ли они. В очередной раз поправив надоедливые свитки, он снова двинулся вперед.
В этот момент он и совершил совсем не свойственную ему ошибку.
По правую сторону дороги громко кричал торговец обувью. Он бурно препирался с покупателем. Продав наконец последнюю пару, торговец намеревался купить новое платье младшей дочери, поэтому его голос звучал чрезвычайно громко.
Слева во весь голос хохотала молодая служанка из господского дома. Ее юную хозяйку сегодня бросил возлюбленный, и служанка пыталась развеселить госпожу. Иначе та на несколько дней закроется в своей комнате и будет докучать слугам.
Сзади ехала телега, запряженная ослом. Животное вчера поранило ногу и передвигалось медленно. В другое время его бы погоняли хлыстом, но сегодня у хозяина рука не поднималась. Его любимый пес недавно покинул этот мир, и теперь ему хотелось плакать, когда он смотрел в глаза любому животному.
Растерявшись из-за окружающего хаоса, мужчина обронил одну вещь. Книгу, которую он повсюду носил с собой, чтобы записывать истории, гуляющие по миру. Мужчина всегда очень тонко чувствовал каждое движение, но из-за суматохи не заметил потери. Свитки по-прежнему перекрывали ему обзор, а вокруг стоял невозможный шум. На мгновение он почувствовал что-то странное и обернулся, но в это время книгу заслонило колесо телеги. Осел заупрямился и отказывался двигаться с места.
В конце концов мужчина пошел дальше, так и не заметив своей оплошности. Книга с обложкой, покрытой темно-зеленым шелком, осталась одиноко лежать на земле. Ее существование было таким же размытым и незаметным, как и ее хозяина.
