слабые, а я так их люблю. Мы ведь друзья…
Мышь потерлась мордочкой о ладонь девочки, словно пытаясь утешить ее. Почувствовав легкое тепло, Окто посмотрела на дверь, за которой скрылась Ёнсо. Гостья, которая приходила в эту лавку в каждой своей новой жизни. В этот раз ее объятия снова были нежными и мягкими, как всегда.
Так было и раньше. И когда она была согбенной старухой, и одноруким солдатом, и скромной девушкой. В каждой новой жизни гостья обнимала Окто. Ее объятия всегда были полны любви и заботы. Девочке нравилось это. Нравилось настолько, что она с нетерпением ждала каждого ее перерождения.
Окто тяжело вздохнула. Ее возраст был почти равен возрасту этого мира, но ей все еще приходилось терпеливо ждать. Человек, который катал ее на плечах и угощал сладкими медовыми ттоками. Ее самый первый друг. Человек с уродливым перекошенным лицом, который всегда улыбался как дурак. Окто посмотрела на луну, сиявшую на ночном небе, и прошептала:
– Когда же ты вернешься? Я скучаю…
* * *
Сад тоже выглядел ужасно. Стебли пуэрарии разворотили всю землю и разбили скалу на осколки. Повсюду лежали вырванные с корнем цветы и сломанные фонарики. Ёнсо застыла на месте, не зная, что делать. Если она снова выпустит демонов из кувшина, чтобы они съели стебли, то пещера может и вовсе обрушиться.
Выбора не было. Ёнсо потуже затянула шнурки на походных ботинках и зашагала прямо по извивающимся по земле толстым побегам. Она направлялась к деревянной беседке, которая виднелась вдали. В последний раз она оставила его именно там. Какая-то могучая сила тянула ее вперед, словно перелетную птицу, которая всегда возвращается домой. Он там. Он все еще там.
Пробираясь через колючие заросли, Ёнсо упрямо двигалась вперед. По пути в ее голове роилась туча вопросов к этому мужчине: «Кем мы были друг для друга? И кем можем стать?» Ей так много хотелось спросить у него, но девушка тряхнула головой, чтобы избавиться от назойливых мыслей. Сейчас ей нужно было сосредоточиться только на том, чтобы найти его.
Она уже добралась до ручья, до беседки было рукой подать. Ёнсо выглянула из-за густых стеблей. У столбов беседки смутно виднелась человеческая фигура. Девушка пригляделась. Что-то белело на земле. Подол плаща, который он всегда носил, не снимая. Ёнсо заторопилась.
На том месте, где пролегал мостик через ручей, теперь вились несколько толстых стеблей. От моста остались одни обломки. Ёнсо закатала штанины и полезла в воду. Ручей можно было перейти всего за двадцать шагов.
Она сделала примерно двенадцать – и лодыжку вдруг пронзила жгучая боль. Девушка задрала ногу и увидела, что в кожу впился осколок сломанного моста. Из глубокой раны полилась кровь. Но у Ёнсо не было времени даже налепить пластырь. Она опустила раненую ногу обратно и сделала шаг вперед. Вода мгновенно окрасилась в алый.
Девушка сама не поняла, как у нее получилось забраться на скалу. Там еще проглядывалась тропинка, поэтому она взбежала наверх на одном дыхании. Рану жгло. Дыхание сбилось. Тело казалось таким тяжелым, будто кто-то тянул ее назад. С трудом волоча ноющую ногу, Ёнсо наконец достигла беседки. Осматриваться было некогда. Она торопливо обогнула столб и встала перед мужчиной.
Он сидел, прислонившись спиной к столбу, и был, как всегда, тих и спокоен. С первого взгляда казалось, что он просто заснул. Волосы падали на лоб, а за ними виднелись закрытые глаза. Мужчина, похожий на лесного духа и иногда вызывавший этим у Ёнсо дрожь по всему телу, сейчас выглядел умиротворенным, словно ангел.
Ёнсо подошла поближе и села рядом. В нос ударил металлический запах. Его белая рубашка была насквозь пропитана алой кровью. На груди зияла рана величиной с кулак. Никто не остался бы в живых после такого ранения. В уголках его губ тоже запеклись капельки крови. Девушка попыталась стереть их, но они тут же потекли вниз.
Оставался только один способ. Ёнсо достала из кармана цветок. Четыре лепестка дрожали, словно капельки утренней росы. Она взяла Сочжу за руку. Его ладонь была пугающе холодной, а рука свисала плетью. Девушка вложила цветок в пальцы Сочжу. И прижала бутон прямо к ране на груди.
Ничего не происходило. Ёнсо убрала свою ладонь, и рука Сочжу бессильно упала вниз. Цветок выпал на землю. Она подняла его и вложила обратно. Ее переполняло волнение.
Ёнсо уложила мужчину, который до сих пор был без сознания, на землю. И снова вставила в его руку цветок. Лежа с бутоном на груди, он казался мертвым, и по лицу Ёнсо покатились слезы. Как он предлагает ей жить счастливо, если сам лежит здесь вот так? С какой стати он решил, что имеет право исправлять ее судьбу? Девушке хотелось схватить его за плечи и потрясти, чтобы разбудить, но она, с трудом сдержавшись, лишь тихо прошептала:
– Проснись, пожалуйста. Я хочу выслушать твои оправдания. Мне так много всего нужно у тебя спросить. Кем мы были друг для друга в прошлой жизни? Что ты со мной сделал? Я действительно умерла из-за тебя?
Ей было что сказать и помимо этого. «Я не знаю, какими были наши отношения в прошлой жизни, но в этой ты мне очень нравишься. Спасибо, что помог мне. Благодаря тебе теперь я могу заниматься тем, чем всегда хотела. Так что, пожалуйста, вернись ко мне. Я ведь вернулась к тебе». Утирая слезы, Ёнсо продолжала горячо шептать ему на ухо.
Лепестки цветка вдруг засияли. Казалось, пещеру озарил еле заметный свет фонаря. Свет, который указывает дорогу странникам, сбившимся с пути. Вскоре закрытый бутон постепенно распустился. С каждым новым лепестком свет проникал в бездыханное тело.
После первого лепестка срослись кости. После второго кровь потекла по венам. Третий затянул рану, а четвертый – вернул дыхание.
На мертвенно-бледном лице появились краски. Тонкие веки затрепетали, и мужчина открыл глаза. Светло-зеленые зрачки двигались из стороны в сторону, словно оценивая обстановку. Вскоре он заметил рядом с собой Ёнсо, и его взгляд остановился на ней. В растерянном взгляде читалось, что он не знает, что сказать. Несколько мгновений он молча смотрел на нее, но затем на губах расцвела мягкая улыбка:
– Я ждал вас.
– Ждали? Не смешите меня! Вы же умирали с огромной дырой в груди!
Удивившись такой бурной реакции Ёнсо, Сочжу издал короткий стон. Он приподнялся с земли, оперся спиной на столб и ощупал грудь, на которой не осталось и шрама от недавно зияющей раны. Казалось, он все еще чувствует энергию цветка, влившуюся в его тело.
С задумчивым выражением лица Сочжу сказал:
– Воскрешающий цветок. Жнец смерти… то есть мой постоянный посетитель, это он дал вам его?
– Да, он самый. Страшный жнец смерти дал мне этот цветок.
Глаза Сочжу расширились от удивления. Ёнсо оставалась серьезной. Видя, что она не собирается отступать, мужчина осторожно продолжил:
– Для писательницы вы пользуетесь довольно избитыми выражениями.
– Это не метафора, а самая что ни на есть правда. Я тороплюсь, так что спрошу прямо. Вы тоже не человек? А кто тогда? Девятихвостая лисица? Вампир? Может, вы молодеете, когда съедаете человеческую печень или пьете кровь? Поэтому вы убили меня в прошлой жизни?
Сочжу тяжело вздохнул и закрыл лицо руками, словно устав слушать подобные бредни.
– Но такого же не бывает. Где вы этого нахватались? – тихо пробормотал он себе под нос.
Ёнсо была настроена решительно.
– Тогда кто вы? Даже не вздумайте мне лгать. И ваши глупые попытки напугать меня тоже больше не работают. Слишком много всего случилось за короткое время. Я стала сильнее.
Он снова вздохнул, на этот раз признавая свое поражение. И вдруг резко протянул руку, указывая в сторону ручья. Поверхность воды слегка забурлила, словно реагируя на призыв. Несколько капель превратились в бабочек и подлетели к нему. Сочжу смочил бабочками-каплями носовой платок
