в глаза и начал подходить ближе. Дамиан остался недалеко позади, но следил за каждым действием свергнутого короля.
— Вивиан — воплощение моего последнего желания! — грустно усмехнулся он.
— здравствуй, Филипп! — я даже с печалью посмотрела на него. На моих глазах творилась история королевства Домино.
— почему тебя обошла участь королев? — спросил он, хотя прекрасно знал ответ.
— намекаешь на то, что я должна вообще-то прощаться с жизнью вместе с тобой? Да, наверное, так и бывает, когда королева разделяет судьбу своего короля, но кому, как не тебе знать, что я твою судьбу несколько месяцев разделяла по принуждению… точнее, по воле волшебного зелья приворота. — моя жалость внезапно куда-то пропала, уступив «приятным» воспоминаниям о подавлении моей воли и чувств.
— зелье не сработало, да? Все эти месяцы ты притворялась?
— именно, мой король. — я сделала шуточный реверанс.
— но зачем тогда ты приехала на отбор? — он ударил по решеткам. Видно, что его нервы начали сдавать. — зачем проходила испытания? Зачем все это?
— ради моего герцогства. — и даже глазом не моргнула. — мне не нужно было замуж именно за тебя, Филипп. Мне нужна была лишь протекция и чтобы все увидели, на что способны женщины в Домино. После моего участия в отборе в моем герцогстве меня бы начали воспринимать всерьез, как лидера.
— но я ведь полюбил тебя!
— и именно поэтому шантажом заставил отказаться от того, кого полюбила я и выпить зелье? — я вскипела. — это не любовь, Филипп, это собственничество!
— и что теперь? Ты с ним? — он кинул презрительный взгляд на Дамиана.
— герцог де Брикассар устроил ради меня переворот в Лафайере и захватил Домино. И даже не попросил ничего взамен. Почему бы мне не полюбить такого человека? — рассуждала я.
— а моя сила?
— а что твоя сила? Ты жаждал свадьбы — это ее последствие, половина досталась мне, а то, что ты потерял свою, так не обессудь — моей вины тут точно нет. — я пожала плечами, мысленно согласившись с Дамианом — да, наш Филипп просто удачно подвернулся под руку и перешел дорогу Гринвальду. — зачем ты меня позвал, Филипп, раз ты сам все и так знаешь? Просто получить ответы?
— наверное, Вивиан. — внезапно он остыл и повернулся ко мне спиной. — может просто хотел увидеть именно тебя в свой последний день жизни. Несмотря на все это, ты стала светлым событием в моей жизни, наполненной тьмой сверху до низу. Не знаю, ради герцогства ли ты приехала на отбор, либо по какой-то еще причине, но я убежден, что, хотя бы минуту, но ты была искренне рада нашей встрече!
Тут он не был не прав — были моменты, когда я с удовольствием поддерживала разговор с ним, все-таки человеческое общение. Более того, все могло и правда сложиться по-другому, не отстаивай он свои чувства так эгоистично — я бы правда просто помогла ему с его силой, но он напал на Дамиана, хотел приворожить меня, начал эти глупые торги и вел себя как последний эгоист.
— прощай, принц. — ответила я. — и ты прав, иногда я действительно была рада нашему знакомству.
Я развернулась и направилась к выходу, зацепив Дамиана, который довольно сильно помрачнел за наш разговор, но ни разу не вмешался.
Мы вышли в странном смятении — сегодня вечером Филиппа казнят системой, аналогичной электрическому стулу в нашем мире — разрядом магического тока. Ощущения я мало себе представляла, хотя читала В. Гюго «Последний день приговоренного к смерти».
— я знаю, о чем ты думаешь. — сказал Дамиан. — мы не можем ему помочь. Точнее, можем, но не будем. Сейчас мы должны быть только с Бальтазаром — он наш ключ к сокровищу.
— я это понимаю, Райт. — коротко кивнула я. — сосредоточимся на нашем маге-иллюзионисте.
Вечером мы вчетвером сидели уже в моих покоях (да, я заняла свои старые комнаты времен отбора, и Гринвальд не возражал). Бальтазар стал главным абсолютно везде, что-то вроде нашего начальника, но нам он все разрешал — какие хочешь покои, какие хочешь блюда, развлечения. Похоже, Дамиан с Джейком неплохо его поддержали там, в Лафайере. Во дворце первое время царил полный бардак, и мы старались лишний раз не высовываться. Бальтазар казнил семей, приближенных к королевским, если они не присягали ему на верность. Киара и Джейк свою родню правдами и неправдами уговорили присягнуть хотя бы внешне — все равно никто ничего не мог сделать. Магия иллюзий была слабее тьмы Филиппа, но гораздо хитрее. К тому же, Бальтазару было пять тысяч лет против тридцати лет Филиппа. Мы не зря делали ставку на древнего мага, вернувшегося из немагического мира.
Вечером мы коротали время за игрой в карты и ожидали новостей с казни короля.
— к чему все это приведет? — рассуждала Киара, проигрывая Джейку вторую сережку, которую он ей, конечно же, вернет просто так после игры.
— сложно сказать. — отозвался Джейк. — либо он будет рациональным правителем, либо тираном. Время покажет.
— лишь бы нас не коснулось. — мрачно отозвался Дамиан, снова выкладывая тузы на стол.
— ты шулер, Райт! — возмутилась я, снова проиграв.
— я везунчик, Кортес! — с улыбкой возразил он.
— и шулер! — все равно настаивала я.
Спустя еще полчаса Дамиан все-таки направился к Бальтазару узнать, как все прошло, потому что сидели мы как на иголках. Спустя минут двадцать Дамиан вернулся и сообщил о кончине короля Филиппа.
— он все-таки предпринимал попытку к бегству через нескольких придворных, но Бальтазар все узнал, и казнил их вместе с ним. — Дамиан сел рядом. — по всей видимости, у него везде глаза и уши, пока он в состоянии проекции. Как только станет материальным, может эта способность и пропадет.
— да кто он такой? — спрашивал Джейк ошарашенно. — он оказался даже сильнее мага тьмы!
— а ты еще не понял? — усмехнулся Дамиан. — это тот самый Бальтазар Гринвальд, которым детей в школах пугают. Маг-захватчик вернулся.
— ты шутишь же? — переспросила Киара. — это невозможно! Это история тысячелетней давности!
— пророчество тоже тысячелетней давности, но это не означает того, что оно не сбудется. Это тот самый маг, противостоявший Авалону, и он вернулся в Домино.
— но это
