Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
доктор столько для горожан сделать успела, что ее тронуть не должны. Думал, у нее укроюсь, куда там! Подбегаю к дому, а там уже солдаты дверь выламывают тесаками! Я обратно – тут шум, крики: это генерал Чепиков приехал с адъютантами, решил разобраться, что и как, да только толпа-то озверела. Окружили их солдатики и кого штыком, кого из винтовки, а перепуганного генерала с аэросаней аккуратненько сняли и давай головой о землю, раз, другой, третий, в общем, размазали ему мозги по брусчаточке, что маслице по хлебушку.
А кругом шум, как в сатанаиловом царстве! Двери трещат, окна ломают, из кабаков вино катят с водкой! Я прочь, а солдаты уже навстречу, признал в лицо кто-то, я за револьвер, а они меня давай прикладами.
Очнулся уж только утром. В подвале, потом повели куда-то, то ли под замок, то ли вешать. Я уж проверять не стал, улучил момент, рванулся да и побежал прочь.
– И куда ж побежал? – не выдержал один из раненых.
– А куда бежать? Мимо монастыря световеров шли. Вот туда и скакнул. Так раненый бежал, что здоровые не догнали. Взлетел по ступеням к храму, стучу рукой целой в двери запертые, кричу, да только что – не отпирает никто. Только из-за дверей молитва слышна, благостная такая, легкая, об избавлении от напастей. Я дальше стучу, а солдаты-то уже во двор прибежали. Я ногами бью в двери, а нет ответа. А солдаты уж меня окружили.
– И что ж? – сипло спросил кто-то.
– А то ж. Уж на ступени бунтовщики поднялись, как молитва в храме кончилась и «Аминь» донесся. И только он донесся, как вдруг засовы дверные спали и вышел из церкви к нам сам Владыко Лазуриил, грознее самого войска святого. Борода встрепана. Глазищи сверкают. Посох по ступеням гремит. И рокочет басом, да так, что снег с крыши падает: «Скотопесьи дети, да что это вы в моем монастыре делать удумали? Или тьмы адовой по смерти не боитесь?»
И как зыркнет на солдат, как посохом грянет, так все и присмирели. Ну, в первую минуту. С неожиданности. А потом все как обычно и пошло. Солдатик, что посмелее был, вперед шагнул да и тыкнул Владыку штыком в живот.
– Насмерть? – ахнул кто-то.
– Это ж Всесветлый Владыко Лазуриил. Какой еще насмерть? Разве его штыком погубишь? Ударили его, а штык как заговоренный соскользнул. Ни раны, ни крови. Другой солдатик не поверил, выскочил на ступени и тесаком Владыку рубанул. Шатнулся Лазуриил, да только отлетел тесак от него – неймет Владыку сталь. Вот тогда-то страх всех и обуял. Только один унтер и не испугался. Револьвер вскинул и засадил три пули прямо Владыке в сердце его светлое. Три пули засадил, а когда четвертую приготовился выпустить, тут уж Владыко Лазуриил, хоть и великого терпения человек, да уж и не выдержал, как хрястнул унтера посохом своим железным по голове, да как рявкнул на толпу: «А ну на колени пали, дети скотопесьи, а ну каяться начали, пока вас Сатанаил к себе под крылышко гнилое не забрал!»
Да как взглянет на нас своими глазами кошачьими, да как посохом стукнет, да как знамение светлое сделает, тут уж что бунтовщики, что я, что монахи в церкви, все на колени кинулись и до самого полдня с Владыкой Лазуриилом молились.
Ну а потом дирижабли генерала Пеплорадовича подошли. А с ним шутки плохи. Казармы выбомбили, десант высадили, на всех колокольнях в городе пулеметы поставили – к вечеру бунт и кончился.
– Слышь, а эта, докторица которая…
– Луччевская?
– Ага, она-то как? Спаслась? – спросил кто-то из слушателей.
Врач допил спирт и покачал головой.
– Закололи Светку. За все хорошее, что она делала. Крови там, говорят, было, как на бойне. Их со мной на дирижабле везли. Убийц ее. Поймали их, когда на хутора бежать пытались. И знаете что? Хорошо это. Там бы судили их да и отправили в Сибирь в арестантские роты. А тут, в столице, отец Луччевской им не попустит. Очень надеюсь, что не попустит. Нельзя, чтобы попустил.
Я ушел прочь, но напоследок еще раз оглянулся: в глазах военфельдшера была бесконечная грусть.
00011
В ту ночь поспать мне толком так и не удалось. Беспорядки на улицах продолжились, и лишь к утру Петрополис начал возвращаться к нормальной жизни. Пожалуй, можно было позволить себе немного отдыха, но, посмотрев записи, я застонал: у Ариадны сегодня были очередные ходовые испытания в Инженерной коллегии, и я был уверен, что если мы не явимся, для Серафима Морокова даже потоп не будет уважительной причиной. Страшная усталость давила, и мне пришлось открыть ящик и вытащить флакончик с тонизирующим экстрактом сибирского кофейного корня. Налив в ложечку двенадцать капель, я посмотрел на темную, как нефть, жидкость. Поняв, что не хватит и этого, снова добавил еще столько же. Залпом выпил. Под черепом полыхнул огненный шар, сердце отчаянно забилось, срываясь с ритма, на лбу выступила испарина.
Ариадна покачала головой, как мне показалось – даже немного сочувственно. Когда мир перед глазами очистился и усталость спала, я, наконец, позвал свою механическую напарницу и мы отправились к гаражу.
Город оживал. Исчезли жандармские патрули. Рабочие трудились над витринами и взломанными дверями, а последним напоминанием о беспорядках был стоящий на берегу Винтового канала паровой кран, что, сердито пыхтя, тянул из черной воды сошедший с рельс жандармский локомобиль.
Бетонная башня Инженерной коллегии встретила нас чинным спокойствием. Циклопическая, поднимающаяся высоко над дымным морем, сотканная из стекла и чугуна, она будто нехотя распахнула перед нами свои ворота, впуская локомобиль внутрь.
Вооруженные карабинами охранники проверили мои документы, и вскоре пневматический лифт вознес нас в лаборатории высшей механики.
За огромными окнами сияло солнце, дым Петрополиса и даже дворцы Верхнего города – все осталось далеко внизу. Нас окружили техники в белоснежных мундирах, и вскоре вся лаборатория была поглощена работой. Механизмы Ариадны проверили, показания их работы записали, обсчитали через стоящие в зале машины и показали весьма благожелательно кивнувшим обер-инженерам. Зажужжали автоотвертки: техники извлекли старые лезвия из рук Ариадны и заменили их на куда более длинные и острые. После начали калибровать балансиры и гироскопы. Наконец, после нескольких доработок, сыскной механизм был направлен на полосу препятствий, построенную прямо под высоченным потолком зала. Она представляла собой паутину тонких медных прутьев, переплетение стальных канатов, деревянных опор и сыпящих искрами оголенных проводов. Начались тесты. Я, как человек совершенно сейчас не нужный, отошел к окну и, задрав голову, принялся
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
