Мир гнетуще вздыхает и ровным голосом произносит:
— Мы не будем обсуждать с тобой Ладу. Я сам с этим разберусь, но говорить о ней, тем более в плохом свете, мы не будем.
— Больно надо, — огрызаюсь.
— Эй… Не обижайся.
Бросаю в него «демисезонный» взгляд и снова отворачиваюсь.
— Очень жаль, что ты не веришь в любовь, Мир, — разочарованно проговариваю.
Он смеется, расслабляется.
— Глупенькая моя, блин. Да кто такое сказал?
Оборачиваюсь и хитро уставляюсь на него.
— Как кто? Ты, конечно. Только что.
Мирон склоняется, чтобы захватить мою руку. Сжимает её так, что тело будто ото сна оживает. Всё происходящее кажется как минимум шуткой…
— Я ведь это говорю в первую очередь для тебя самой.
— Для меня?
— Конечно.
— Ничего не понимаю.
Изучаю, насколько красиво смотрятся наши пальцы, когда сплетены воедино. Немного смелею и тоже поглаживаю его кожу большим пальцем.
— Я, конечно, верю в любовь, Карамелина. Ты ведь знаешь моих родителей? Они в браке больше двадцати лет. Дядя Глеб, твои, Долинские… Как можно не верить, имея столько пар перед глазами?
— Но…
— Давай приведу пример.
— Давай, — мотаю головой.
Любуюсь его идеальным профилем. Пухлыми губами, которые, подумать только, целовали меня ночью. Не как «братана», чтобы научиться. А как желанную девушку.
Я это чувствовала. Он всю ночь прижимался ко мне по-новому… Будто кто-то повернул внутри Мирона вентиль под названием «Мия Алиева, вообще-то, красивая девушка».
— Вот Руслан с Элиной, — Мирон посматривает на меня.
— Что?
— Как твой отец проявляет чувства?
— Заботится о маме, — закатываю глаза, задумавшись. — Всегда рядом, поддерживает. С ней он мягче, чем с другими. Меньше злится…
— Всё так, — соглашается Мир. — А Элина как проявляет?
Хм… Размышлять об этом интересно!
— Порой мне кажется, что ей просто нравится его любить, — пожимаю плечами и, отвернувшись к окну, добавляю. — Мне кажется, этим мы с мамой очень похожи.
— Но ведь она тоже заботится о Руслане.
— Да, конечно.
— А любила бы она твоего отца, если бы он был грубым, не поддерживал, не заботился?
— Мне сложно это представить.
— Конечно, я понимаю, — кивает Мирон. — Но это как раз то, что я хочу до тебя донести. Любовь, без сомнения, важна… — скользнув коротким взглядом по моим губам, замолкает. — Но она играет роль приправы.
— Приправы?
— Да. Без приправы вкусного блюда не выйдет. Точно также, если в тарелке будет одна приправа, разве оно будет вкусным?
— Нет, конечно.
Мирон пожимает плечами.
— А я о чём?
— Откуда… — нахмуриваю брови. — Такие мысли вообще?!
— Влияние отца и дяди Глеба, — улыбается он. — Они любят поразгонять на рыбалке. Но это действительно всё так.
— Ясно.
Заворачивая к небольшому двухэтажному зданию, спрашивает:
— Не обижаешься больше?
— Спроси у своей девушки, Громов, — поджимаю губы и, дождавшись остановки, быстро выскальзываю из автомобиля.
Гордо обхожу капот, скрипя снегом под ногами. Грею руки в карманах. На голове шапка Мирона. Сидит уже как влитая.
Парадный вход — большая стеклянная дверь ожидаемо оказывается закрытой.
— Пойдем посмотрим, может здесь есть запасной вход?
— Да нет здесь никого.
— Машины стоят, — кивает на стоянку. — Вдруг на производстве кто есть.
Позволяю себя уговорить и, демонстративно отвергнув его руку, прохожу вперёд. В голове каша. Фарш из чувств и недомолвок между нами.
Что дальше?
И что обозначает «сам с этим разберусь»?!
Пока я раздумываю, мы действительно отыскиваем второй вход и… дверь оказывается открытой.
От радости хватаю Мирона за руку и внутренне ликую, когда он сжимает её вместе с моей ладошкой.
— Вы кого-то ищете? — обращается к нам мужчина лет тридцати.
От его резкого голоса в другом конце коридора я вздрагиваю, а Громов, почувствовав это, делает шаг вперёд.
— Да. Нам нужен менеджер или человек, который обрабатывает заказы.
— Зачем?
— В вашей типографии, — объясняет Мирон. Слышится звук открываемой молнии и шуршание целлофана. — Изготавливали этот блокнот. Хотелось бы узнать, кто заказчик?
Мужчина хмурится.
— Мы не предоставляем такие данные.
— А что в них секретного? — широкие плечи Громова передо мной напрягаются, и я выступаю вперёд.
Таким Макаром он только поругается.
— Извините, — голос с непривычки писклявый. — Извините нас. Этот блокнот делали мне. Вот видите — Мия Алиева. Это я. Хочу отблагодарить человека, который подарил мне его, только и всего.
Многозначительно смотрю на Громова, когда он между делом по-хозяйски приобнимает меня за талию.
— Блокнот, — хмурится мужчина, вытягивает ладонь и подзывает меня к себе.
Выхватив у Мирона файл, чуть ли не вприпрыжку бегу по коридору.
— Хмм, — вздыхает мужчина, разглядывая.
— Может, у вас записано где-то? — с надеждой спрашиваю.
Последние несколько дней выбили у меня почву под ногами. Я действительно практически забыла, что у меня есть серьёзный недоброжелатель, который пишет странные сообщения, шантажирует и подставляет.
Осознание, что я всего в шаге от разгадки, будоражит кровь.
— Зачем мне записи. Я здесь пятнадцать лет производством заведую. Всех наизусть помню.
— Да?! Боже, как же нам повезло с вами!
— Вообще, это запрещено. Но здесь была коллективная заявка.
— Коллективная? — округляю глаза.
— Да, какой-то университет заказывал.
— Архитектурный?
— Да, — кивает. — Точно.
— Хмм…
Озираюсь на Мирона, окидываю непонимающим взглядом его распахнутую куртку и джинсы.
— Спасибо, — снова обращаюсь к сотруднику. — Вы нам очень помогли.
Бреду обратно, хватаюсь за протянутую мне руку, и в полном молчании мы выходим из типографии.
— Университет…
— Садись в тачку, — кивает Мир и вытягивает телефон из кармана.
Когда падает в водительское кресло, в машине через стереосистему раздаётся звук длинного гудка, а за ним ещё один.
— Алло, — слышу женский голос и сразу пугаюсь. Вдруг, Лада?
— Привет, Лесь, — бодро произносит Громов.
— Ооо, Мирош, привет, — отвечает девица томно.
Моё лицо становится каменным.
— Как жизнь? — спрашивает Мир, глядя на меня и забавно закатывая глаза.
— Всё хорошо, с родителями на даче тусуюсь. Погода жесть, а еще и…
— Лесь, — перебивает её Громов. — У меня не так много времени, в понедельник зайду поболтать. Скажи, плиз, ты что-нибудь знаешь про именные блокноты для студентов?
— Блокноты?
— Ну да… Говорят, заказывал кто-то из администрации.
— Ааа, блин. Что-то припоминаю. До Нового года ещё было на соседней кафедре. У них же «Конкурс Студенческого Дизайна» проходил. Так вот… спонсоры не предоставили подарки и пришлось быстро выкручиваться самим.
— А что шоколадки все закончились? — заразительно смеётся Громов.
— Да ты же знаешь Ольку, их секретаря. Ей вечно больше всех надо. Вот она и заморочилась. На новогодней вечеринке раздала всем участникам.
— Ясненько, — разводит он руками, глядя на меня, а потом хмурится. — А ты не знаешь, Лесь, блокноты делали в единственном экземпляре?
— Сто процентов. На эти-то у ректора кое-как деньги выбили. Ты же знаешь наши законы. Платные идеи — хреновые
