кого-то из твоих подданных, кто непочтителен со мной? – Сол сделал вид, что даже не услышал Димку, и обращался только к Тедди. – Они меня не уважают!
Тедди вздохнула. Она хотела выбраться в свой мир и клялась мысленно, что не будет больше обижаться на вредных одноклассников и даже Нинке станет улыбаться! Разве можно соскучиться в нормальном мире так же, как тут, где самый нормальный на первый взгляд принц только и думает о том, чтобы кого-то казнить? Была понормальнее Тинатин, но ушла в их мир. Была еще Дара, но и ту Тедди давно не видела.
– У нас не принято казнить, – пояснила тем не менее она. – Максимум хвост отрубить можем. А будешь выпендриваться…
Она замолчала и красноречиво уставилась на хвост самого принца.
– Да ну тебя, – обиделся Сол, но сложил крылья, прикрывая свой поредевший после схваток с одичавшими родичами хвост. – Я вообще-то по делу пришел, а не поболтать. Клюв почесать я и с Корой мог.
– Это точно, – пробормотал Димка. – Дело – всем делам дело, Кора уже всему лесу растрепала.
Тедди села прямо. Каким бы забавным ни был Сол, он был единственным непропавшим отпрыском Многоликого и потому самым законным птичьим наследником. И если он и впрямь с официальным визитом, то и ответ ему должен быть дан официальный. К счастью, Димка был прав, и Кора разнесла новость давным-давно, так что Тедди могла успеть подумать, как ответить. Как ни сладка была мысль оставить и эту проблемку Нинке, благо их настоящие имена с новоявленной теткой совпадали, но самой Тедди хватило тех забот, что она получила из-за отца, и она никому не желала разгребать за собой.
– Для заключения мира между нашими народами прошу от лица королевской семьи и себя лично, Солуса инк Бубо, тебя, Теодора Мус, стать моей женой, – произнес Сол чуть подрагивающим голосом и замер, ожидая ответа.
Чуть было не испортил все Димка, прыснувший от смеха при полном имени Сола, но тотчас скрылся в тени трона, простонав шепотом: «Соуу-ус!» Трон же опустился ниже, ощерился черепами предков птичьего принца.
– Для заключения мира между нашими народами от лица королевы и семьи я, Теодора Мус, согласна, – медленно ответила Тедди и с удовольствием углядела на живом птичьем лице признаки паники. Что же, значит, Сол не сошел с ума и эта глупость ему нужна не больше, чем ей самой. – Условия для заключения брака, высчитанные самыми сильными магами мышиного племени, звучат так. Брак может быть заключен лишь по прошествии ста лет под зеленым небом и тремя лунами. До тех пор, пока эти условия не будут выполнены, мир сохраняется благодаря нашему обоюдному согласию.
Раньше Тедди понятия не имела, что означает фраза «облегчение при этих словах можно было потрогать руками», теперь она точно знала, как это ощущается! Можно было потрогать взъерошенного пухового Сола, и это было бы оно – он весь был одно случившееся облегчение.
– Разве так можно? – наконец спросил он. – Чтобы договорились сейчас, а вся эта скукота через сто лет? Это долго. Я даже не знаю, доживу ли я.
– В этом и смысл, – снова пробормотал Димка, но совсем тихо, так, что его слышала только Тедди, которая теперь могла похвастаться слухом не хуже мышиного.
– Еще как можно, – успокоила Сола Тедди. – Живи в свое удовольствие, а вот через сто лет найди мир, в котором зеленое небо и три луны, и там мы поженимся. Так сказали самые могущественные маги моего народа. Ты же не будешь спорить с ними?
Сол испуганно моргнул, вспомнив, каково было прожить несколько дней без магии в его племени. Тедди даже не врала. План они придумали вместе с Димкой, а благодаря Голосу они были самыми сильными магами во всей этой долине.
– И всё? – Сол еще не мог поверить в то, что он спасся. На сто лет, но все-таки. – Мы уже заключили мир?
Тедди задумалась. Будь она в обычном мире, она бы раздобыла кольца или браслеты и кучу бумажек с разными круглыми и квадратными печатями. Но тут таких изысков было не найти, а ее единственный браслет нормально застегнулся бы только вокруг нижней лапы Сола. Так что вместо всего этого Тедди решила просто-напросто использовать Голос. Придумал это тоже Димка. Пусть он все свободное время тосковал по маме и переживал, как приживется в новом для нее мире Тинатин, но находил силы на выдумки.
Свой Голос, доставшийся от Мары, он сейчас использовал как рупор. Тедди говорила, что придет в голову, вслух, а он повторял, представляя, что это должны услышать во всей долине.
– …И будет мир! – закончила Тедди и вытерла пот со лба. Ох и непросто все-таки быть королевой!
Скорее бы Нинка успокоилась и вернулась, Тедди так хотела снова стать просто обычной девочкой! Димка, конечно, утверждал, что даже если Нинка примет то, что она настоящая королева, обычная девочка из Тедди уже не получится. В лучшем случае снова принцесса. Но Тедди была согласна и на это.
– Значит, договорились. – Сол пригладил перышки на ушках. – Через сто лет, королева.
– Через сто лет, – легко согласилась Тедди.
Сол повернулся к выходу из зала, но у самого тоннеля остановился и снова повернул по-совиному только голову.
– Вы уходите из долины, верно? – спросил он спокойно. – Хотите найти Проход в свой мир?
Тедди кивнула.
– И куда пойдете? – словно нехотя поинтересовался Сол. – Снова через горы, как мы с тобой ходили?
– Разумеется, – уверенно солгала Тедди. – Как же еще? Там множество Переходов, мы обязательно найдем нужный.
– Я мог бы проводить вас, путь я знаю, – продолжил Сол, все так же переминаясь с ноги на ногу у темнеющего лаза тоннеля.
– Почему бы и нет. – Тедди в который раз мысленно удивилась, как легко ей дается ложь.
А в школе у нее моментально краснели уши и щеки, едва она пыталась соврать! – Мы выйдем завтра на рассвете.
– Увидимся, королева Теодора, – отчего-то грустно ответил на это Сол и наконец исчез в темноте подземного хода.
– Это ловушка, – заметил Димка, когда Цирус объявил, что «Их летучее безобразие Сол Бубо покинул лабиринт!», и снова скрылся в ответвлении норы.
– Точно, – согласилась Тедди, соскальзывая с превратившегося в горку трона. – Еще бы понять, его ли это идея или Многоликого. Но, надеюсь, мы это уже не узнаем.
– Мы не пойдем? – удивился Димка.
– Не знаю… – Тедди вздохнула. – Если бы Нинка стала королевой, мы были бы свободны и пошли прямо сейчас, но…
От шороха они оба повернулись на шум и едва не рассмеялись от повторения знакомой картины –
