неожиданно много шума. Да и я прислушивалась больше к тому, что происходило на земле. Совсем не хотелось лишних встреч с дозором. Наверное, поэтому и не заметила, как Ветер прилетел, проверил, убедился, что всё в порядке и улетел рассматривать нечто интересное у замка.
Впереди показался просвет. Пригнувшись, двинулась в сторону солнечного света. Оказалось, вышла на край дороги, вымощенной плоскими крупными плитами вместо привычных в этом мире грунтовых или мощёных булыжниками дорог. Камни прилегали очень плотно. Подумалось — по такой дороге всё равно, что по асфальту, ехать. Потом повернулась вправо и ахнула. Это было как в сказке!
Почти рядом находилось подножие скалы, на которой и построили замок. Дорога упиралась в огромные ворота. Именно огромные, точно созданы для великана. И сделаны… Из костей.
Видела фотографии храма на моей Земле, в котором вся обстановка сделана из человеческих останков. А это были ворота, тщательно, даже художественно, сложенные из костей. Явно не человеческих, людей таких размеров не бывает. Скорее, кости того самого великана, для которого делались ворота. Всё сооружение навевало страх и я осторожно, бочком, начала отодвигаться подальше, когда огромные костяные кисти рук, сцепленные в замок, вдруг зашевелились, пальцы разомкнулись, давая воротам возможность распахнуться во всю ширь…
Шарахнулась за ближайшее дерево, прикидывая как забраться наверх по шершавому стволу, благо сучья располагались не очень высоко. И тут из ворот повалила кавалькада празднично одетых людей…
Моя осторожность взвыла, призывая бежать и как можно быстрее. Но, когда я слушала хороших советов? Разве только в детстве. Неуёмное любопытство толкало рассмотреть публику. Что-то неестественное было в этих всадниках. Нет, одежда на всех нарядная, яркая, даже есть драгоценности и на дамах, и на кавалерах… Но что-то притягивало к проезжавшим мимо. Поняла что, когда один из кавалеров повернул голову в мою сторону и посмотрел прямо на то дерево, за которым пряталась…
Мама моя! Вместо лица у нарядно одетого всадника была… Змеиная морда!
Хорошо, что от ужаса сковало тело и я не побежала, сломя голову, в лес. Тут меня бы и схватили! Но всадник, внимательно осматривая лес, умудрился не заметить меня. Видела его неподвижные змеиные глаза, выскользнувший изо рта раздвоенный язык, которым он ощупывал воздух… Рассмотрела, казалось, каждую чешуйку между огромной шляпой с пером и кружевным воротником! И только когда он отвернулся, привлечённый вопросом ехавшей рядом и абсолютно не удивлённой внешностью кавалера симпатичной брюнетки, почувствовала, как охвативший огнём мою талию талисман начал остывать!
Оцепенение спало. В изнеможении опустилась на траву, обхватив ствол. Последнее, что заметила, прежде чем уплыла в темноту, был длинный острый хвост, блестевший на кончике янтарной каплей, высунувшийся из-под юбки той самой симпатичной брюнетки. Как проехала мимо кавалькада, закрылись ворота и костяные пальцы замка снова сплелись в смертельном пожатии, я уже не увидела.
***
Очнулась в полумраке, лёжа на мягком, с подушкой под головой. Нечто тёплое и лёгкое прикрывало ноги. В помещении тепло от камина, едва рассеивавшего мрак.
Осторожно приподняла голову. Сначала увидела кресло. Большое массивное кресло с резными ножками и подлокотниками. Оно стояло перед камином боком ко мне. Перед креслом уютно пристроилась маленькая резная скамеечка с бархатной подушкой, стоявшая двумя ножками на шкуре неопределимого мохнатого зверя.
В кресле расположился, с бокалом чего-то прозрачного и золотистого, высокий худощавый мужчина, чьи ноги удобно лежали одна на другой на скамеечке, согреваемые весело горящим за ажурным кованым экраном огнём.
Тёмная одежда на мужчине делала его почти невидимым в окружающем мраке, разве только сапоги поблёскивали идеально начищенной кожей в свете огня.
Повертела головой, стараясь не привлекать внимания. Неподалёку проступали очертания большого стола, шкафы, за стеклянными дверцами которых бликами отсвечивали непонятные предметы и корешки книг. Ни окна, ни двери не увидела. Впрочем, они могли быть и позади меня, повернуться назад не решилась.
— Осмотрелась?
От глубокого спокойного голоса едва не скатилась со своего ложа. То, как вздрогнула, не заметил бы только слепой, а мой перепуганный вздох не услышал бы только глухой. Удивительно, как не закричала от испуга! Мужчина же даже не повернулся в мою сторону.
— Не удивляйся. Я чувствую, что ты пришла в себя и самочувствие твоё больше меня не тревожит. Это замечательно.
Мужчина наклонился, поставил бокал. Красивый звон долго перекатывался по тёмной комнате. Хозяин молчал, словно давая звуку замолкнуть. Никогда такого красивого звука от бокалов не слышала. Из чего он, интересно, сделан?
Фу, опять о разной чепухе думаю, а не о том, где я и что со мной! Осторожно села, спустив босые ноги на пол. Сапожки кто-то снял и заботливо поставил рядом.
Сверкать голыми пятками не хотелось. Да и каменный пол, несмотря на огонь в камине, оказался ледяным. Под внимательным взглядом хозяина быстро обулась и приняла более достойное положение. Оказалось, лежала на обитой бархатом тахте. Такой же резной, как остальная видимая мебель. А хозяин эстет, однако!
Закончив возиться с перекрутившейся одеждой и пригладив волосы, упёрлась взглядом в хозяина — должен же он представиться?
Мужчина, глянув мне в глаза, слегка изогнул губы в улыбке, не затронувшей его глаз. Чёрные, с красноватым свечением, они смотрели внимательно и как-то устало, что ли. Словно человеку на мир смотреть не хочется, так всё наскучило. Что-то не понравилось хозяину в моём лице, он слегка свёл брови и резко поднялся из кресла, сделав шаг в мою сторону и протягивая руку.
С удивлением поняла, что мужчина очень высок и отлично сложён. Худощавость не скрывала физическую силу, которую я сразу прочувствовала, едва дала возможность взять свою руку и одним движением деликатно, но твёрдо, поставить себя на ноги.
Голова закружилась, еле устояла. По счастью хозяин был начеку и легко поддержал гостью (или пленницу?) под локоть.
Он помог мне доковылять на подгибавшихся ногах до кресла, стоявшего около стола и сесть. Потом указал на стоявшую у моего кресла скамеечку для ног и, обогнув стол, подошёл к шкафчику, едва видневшемуся в тёмном углу. Темнота не мешала хозяину. Он или видел лучше меня, или прекрасно знал, где и что стоит.
Чем-то звякнул, что-то полилось с нежным перезвоном и перед моим носом на стол опустился тонкостенный бокал, такой же, как тот, что остался возле камина, только наполненный зелёной жидкостью, переливающейся собственным светом, как северное сияние, заключённое в тончайшем стекле.
— Выпей, — опять нарушил тишину хозяин, обойдя стол и опускаясь в большое кресло, похожее на трон. — Станет гораздо легче. У тебя сильное истощение. Увы, безделушка, которую ты носишь, не давала к тебе подойти. Пока
