душу, к которой хотелось прикоснуться на духовном уровне!
Не переборщила ли с пафосом? Похоже, нет! Вон каким задумчиво-ошеломленным стал. Уже и гнев из глаз исчез.
— Запомните, я порядочная девушка! И как бы ни относилась к вам, никогда не пойду на ущемление моей чести. Мое тело будет принадлежать лишь законному супругу. Вам же хотела отдать свою душу. Вот только вам она не нужна…
Состроила скорбную гримасу, резко развернулась и кинулась к двери. Интересно, не переборщила ли? Что-то Кастаниэль не спешит окликать и останавливать.
Похоже, все-таки перестаралась, — угрюмо подумала, уже находясь в паре шагов от распахнутой передо мной дворецкий входной двери.
Внезапно позади раздался прерывистый от волнения голос принца:
— Фелиция, постойте!
Поразило то, каким понятливым оказался Айвер! Сдымил в неизвестном направлении практически молниеносно, оставляя нас наедине.
Так, а теперь нацепить на лицо грустное-прегрустное выражение. Заставить губы чуть подрагивать, словно от с трудом сдерживаемых слез. Только после этого повернуться к Кастаниэлю.
— Я приношу вам свои извинения, Фелиция, — проникновенно сказал эльф, пристально глядя на меня. — Признаю, что повел себя недостойно. Единственное, что может меня хоть как-то оправдать — это то, что вы мне действительно очень нравитесь. Но постараюсь впредь держать свои желания в узде. И надеюсь, со временем удастся вернуть то расположение, какое вы ко мне питали.
— Вы уже сделали первый шаг к этому, ваше высочество, — я признательно и робко улыбнулась. — Но если позволите, наши уроки мы продолжим в другой день. Сегодня я слишком взволнована.
— Конечно, моя дорогая, — ласково отозвался принц и приблизился ко мне.
Взял мою руку и облобызал. Причем очень деликатно, не переходя границ.
— Буду ждать вас завтра у себя. Только, к сожалению, для уроков буду занят. Но в четыре вечера я собираюсь отправиться в театр. Буду счастлив, если составите мне компанию. Пусть это станет знаком нашего окончательного примирения.
— Почту за честь, ваше высочество, — я вежливо склонила голову.
Уходя, спиной прямо-таки чувствовала изучающий взгляд Кастаниэля. Похоже, и этот раунд остался за мной! Уже три ноль. Но расслабляться рано. Вполне может статься, что принц не настолько заинтересован, чтобы заглотить наживку, которую я ему сегодня подкинула. Про то, что тело свое смогу отдать только законному мужу. Но у меня есть еще чуть больше двух недель, чтобы такое желание у него появилось. Кастаниэль привык всегда получать то, что хочет, а тут облом. Причем девушка явно в него влюблена, но к себе подпускать не спешит. Для такого дамского угодника это вызов.
Ох, похоже, я и правда превращаюсь в настоящее чудовище! Но почему-то никаких угрызений совести это не вызвало. Вспомнила, с каким пренебрежением относились ко мне мужчины раньше. Охотно подпевали Нинелле и ее подружкам, когда те устраивали мне травлю. Как оказалось, я тоже могу больно укусить, если захочу. И больше не собираюсь быть жертвой!
***
В этот раз поход сестры в больницу явно прошел удачнее. Диана явилась вечером усталая, но сияющая. Последнее смотрелось особенно удивительно на фоне того, что новое платье, которое она специально купила для этих целей, было чем-то испачкано. То, что сестру, похоже, впервые за всю жизнь не слишком заботил собственный внешний вид, удивило даже маму.
— Дианочка, милая, с тобой все нормально? — спросила она осторожно, когда сестренка появилась на пороге гостиной, где мы сидели.
— Абсолютно! — просияла еще более широкой улыбкой Диана. — Только устала, как собака.
— Еще и голодная, наверное? — тут же всполошилась мама. — Я, конечно, рада тому, что моя доченька такая милосердная, что решила в больнице для бедных помогать. Но ты совсем себя не бережешь! Надо было тебе что-то с собой хотя бы дать. А то осунулась вся!
— Да все нормально, мам, — отмахнулась сестра. — Мы с Майлзом после больницы в харчевню зашли, перекусили.
В харчевню?! М-да, с Дианкой, определенно, произошли грандиозные изменения. Раньше она подобные заведения для людей с низким достатком обходила десятой дорогой. Кавалеры ее водили только по ресторациям и дорогим кофейням. Видимо, нечто такое пришло в голову и маме, потому что лицо ее стало еще более озабоченным.
— Да чем тебя там нормальным могли накормить? — нахмурилась она.
Я уже сгорала от любопытства, потому вскочила с кресла и сказала:
— Мам, я сейчас Диану напою чаем и покормлю пирогом. Не переживай, голодной не останется!
И прежде чем наша родительница успела возразить, потащила сестру за собой. Та даже не сопротивлялась, а на лице продолжала блуждать почти что блаженная улыбка. М-да, ее точно надо в чувство приводить…
— Вижу, сегодняшняя встреча с твоим лекарем прошла куда лучше предыдущей, — хмыкнула, усаживая Диану за стол и начиная хлопотать над чаем.
Она даже возражать не стала по поводу «своего лекаря» и лишь мечтательно вздохнула.
— Рассказывай! — сгорая от нетерпения, потребовала я, ставя перед ней чашку с чаем и яблочный пирог.
Диана механически отщипнула кусочек теста и отправила в рот. Готова поклясться, что вкуса она даже не почувствовала.
— Я сделала все так, как ты советовала, — наконец, начала потихоньку приходить в себя сестра, довольно попивая чай. — Пришла к нему и извинилась за свое прошлое поведение. Объяснила, что никогда не делала ничего подобного раньше и потому меня увиденное шокировало. Но что я и правда хочу сделать что-то полезное в жизни. И прошу его помочь мне в этом.
— А он что? — я тоже отрезала себе пирога и налила чаю. Теперь, поедая выпечку, во все глаза смотрела на сестру.
— Тоже извинился. Сказал, что был, наверное, чересчур груб в прошлый раз. И сказал, что будет меня приобщать к работе постепенно. А потом он проводил меня в палату к больным и сам показал, что и как надо делать. Поручил мне ухаживать за одной женщиной.
Лицо Дианы омрачилось.
— Ты знаешь, когда она рассказала мне свою историю, я была шокирована! Эту бедняжку родственники мужа после его смерти выставили за порог. А она, между прочим, беременная! Сфабриковали ложное обвинение и даже фальшивых свидетелей нашли, якобы она во время брака постоянно изменяла мужу. И что ребенок тоже не от него. Оставили ее без гроша за душой и прибрали все к рукам. И вот она беременная оказалась на улице! Милостыню просила, ночевала в каких-то подворотнях, пока не простудилась и не заболела. Ее подобрал какой-то сердобольный прохожий и привез в больницу для бедных. Если бы не он, умерла бы. И она, и ребенок! — в глазах сестры появились слезы.
Это по-настоящему поразило. Раньше Диана не обращала никакого внимания на проблемы других людей. Ей было на них попросту
