нашей совместной жизнью.
Я поджала губы и опустила взгляд на тарелку. Ларин говорил обо всем легко и просто, словно мы были двумя деловыми партнерами, встретившимися для обсуждения тех вещей, которые были интересны обоим. И, пожалуй, все именно так и обстояло, за исключением одного «но». Почему я, черт побери, чувствовала себя настолько неуютно? Даже обида будто бы по нервам полоснула, хотя я и постаралась ее тут же отогнать куда подальше.
— Ты расстроена? — спросил Олег с искренним беспокойством, сквозящим в голосе. — Если хочешь, отложим все на потом, а сейчас просто поужинаем.
Он снова подал знак официанту. Тот тут же засуетился, метнулся в сторону кухни, откуда через полминуты принес две тарелки. Поставил одну передо мной, вторую — перед Олегом. Наполнил бокалы вновь.
— Да нет, — пожала я плечами, приходя в себя. — Я могу ознакомиться?
Протянула руку к бумагам, которые Ларин уже положил на стол, встретила прямой взгляд Олега. Он смотрел на меня с сомнением, словно задавался вопросом: «А стоит ли продолжать то, что еще можно было остановить, так толком и не начав?». Все же кивнул и, когда я забрала документы, откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.
Я просмотрела контракт невидящим взглядом. Лишь только зацепилась глазами за пару фраз вроде того, что я, как жена Ларина, не стану претендовать на его имущество, купленное в браке. А еще, что этот союз продлится как минимум до момента, когда обе стороны получат желаемое.
— С Никитой все понятно. Он, по твоей задумке, должен остаться со мной. А что же желаешь ты? — уточнила я у Олега, вернув ему бумаги.
На еду даже смотреть не хотелось. Несмотря на то, что пахло от тарелок просто божественно, последнее, что я желала сейчас делать — есть.
— Не понимаю, о чем речь, — нахмурился Ларин. — Кажется, мы все с тобой обсудили раньше.
— То, что тебе нужно подраконить свою жену, которая на это поведется? — уточнила я озвученное Олегом в тот раз, когда он впервые предлагал мне наш союз.
— Да, именно это, — совершенно серьезно кивнул он. — У меня к ней есть свои вопросы, я буду полностью удовлетворен, когда просто пойму, что она сходит с ума из-за того, что ее бывший муж женат на другой.
Она растянул губы в совершенно довольной улыбке, и я, если бы не была настолько ошарашена и напряжена, не удержалась бы от того, чтобы ответить тем же.
— А понимать ты это можешь сколь угодно долго, судя по контракту? — кивнув на документы, уточнила я.
Ларин нахмурился. От его веселого вида не осталось и следа.
— Я понимаю, о чем ты говоришь, Настя, но не знаю, что тебе ответить. Как мне казалось, наш договор устроит обоих. Или я ошибался? Ты желаешь обозначить четкие сроки, по прошествии которых перестанешь называться моей женой, я правильно тебя понял?
Вновь послышались жесткие нотки. Я в очередной раз подумала о том, что мне нужно бы испытывать только благодарность — как в отношении Ларина, так в и отношении того, что он для меня делал.
Не будь этого запасного плана, я, пожалуй, уже бы начала сходить с ума. Но он имелся и вовсе не моими стараниями. Однако, вместо того, чтобы поблагодарить Олега за все, что он меня делал, я кивнула и ответила как можно тверже:
— Да. Я хочу обозначить в нашем контракте четкие сроки. Скажи мне, когда я перестану быть твоей женой?
Глава 42
С самого утра того дня, когда ко мне должны были прибыть представители опеки, я была сама не своя. Наша беседа с Лариным завершилась быстро и с недовольством, направленным в мою сторону. Олег всеми силами давал мне понять, насколько разочарован тем, что я требовала вразумительных сроков, которые бы мы с ним обозначили в контракте. Я — делала вид, что не опасаюсь момента, когда Ларин скажет мне, что его предложение ошибка.
В общем и целом, мы сговорились встретиться вновь и опять по-деловому обсудить все нюансы. И как бы это ни задевало меня, показывать, что такое отношение со стороны Олега трогает и оставляет внутри следы, я не собиралась.
— Я остаться могу, — сказала Зоя Владимировна за сорок минут до момента приезда сотрудников опеки. — Скажу, что няня Никитки. Может, это даст нам несколько баллов?
Я улыбнулась — по лицу Зои Владимировны было ясно, что она очень встревожена, и готова сделать все для того, чтобы мне помочь.
— Не нужно. Пройду через все в одиночку, — сказала я и, когда Зоя Владимировна, которую мой сын именовал теперь не иначе, как бабушка, удалилась, сделала глубокий вдох и отправилась на кухню.
Здесь еще со вчера царил идеальный порядок. Я навела лоск, сдула, кажется, все пылинки, которых и так было раз-два и обчелся. И все равно переживала, что эта самая опека обязательно найдет, к чему придраться. Если захочет, разумеется.
Они прибыли едва ли не секунда в секунду. Три женщины, все одетые идентично и выглядящие так, словно их создали где-то на фабрике, производящей сотрудников, которые только и желают, что отнять у матерей их детей. Не разулись и не разделись, напомнив мне врачей поликлиники, которые совершенно не озадачиваются подобным и ходят по квартире в сапогах и куртках. А на каждое замечание окидывают таким взглядом, от которого хочется сделать лишь одно — провалиться на ровном месте.
— Мальчик спит здесь? — указала на диван одна из них, которую я про себя тут же обозвала старухой Шапокляк.
Вроде и по возрасту она совсем не походила на ту, которую можно было отнести к разряду «в шаге от могилы», но выглядела при этом так, что я бы не удивилась, если бы мне сказали, что ей лет восемьдесят.
— Никита спит в своей кровати, да, — натянуто улыбнулась я, призывая на помощь все силы. — У него свое спальное место. Свой рабочий уголок, — я кивнула на стол, возле которого расположилось удобное детское кресло.
— Рабочий? — тут же встряла в разговор женщина помладше.
Она была похожа на персонажа какого-то исторического фильма. Блузка с воротником-стойкой, застегнутым на все пуговицы, и шерстяная юбка в пол. А сапоги из разряда тех, которые много лет носила моя свекровь, Царствие ей Небесное.
— Да, — как можно спокойнее кивнула я в ответ. — В детском саду задавали… задают много всякого интересного. Никитка любит лепить, много читает. Я покупаю ему разные книги.
Я шагнула к полке, на которой заняла свое место библиотека сына. Но не успела
