не соглашался ехать с нами, пока я в его присутствии не пригласила тебя.
Это интересная информация. Тем не менее, причина его согласия может крыться в желании помешать моему плану отбить Леркиного жениха. Естественно, ей я об этом не говорю, но от намека всё же не удерживаюсь:
— Кто знает его мотивы. Вряд ли понять такого как Нестеров легко и просто.
Вместо ответа Дубинина с щеткой во рту мычит что-то нечленораздельное, потом, осознав, что я ее не понимаю, сигнализирует ладонью, мол сейчас дочистит зубы и скажет мне что-то важное.
«Ну, конечно, ей-то виднее, что, как и почему, — издевательски хихикает чертенок и делает жест «рукалицо». — Дальше своего носа не видит, а всё туда же».
Усмехаюсь, и тоже принимаюсь умываться, а Лерка, выплюнув, наконец, пасту в траву, доверительным тоном сообщает:
— Легко его понять. Я не говорила, да и сам он вряд ли расскажет, но Марк был женат. Он тогда только заменил отца в управлении «Строй-Инвестом», все время был в разъездах и времени дома проводил очень мало. Его жена ушла к другому, и они развелись.
История банальная, напоминающая историю тысячи других семей, включая мою собственную. Люди встречаются, люди влюбляются, женятся, разводятся, и идут дальше порознь, ненавидя друг друга — ничего сверхъестественного. Я перевожу скептический взгляд на Дубинину, чье измазанное в пасте лицо выглядит так, словно она только что рассказала мне какой-то удивительный секрет.
— Так бывает, — пожимаю плечами, зачерпываю из ручейка прохладную воду в сложенные лодочкой ладони и плескаю в лицо. — Только я-то тут при чем?
— Она была красивая, как ты, Лана. Кажется, даже завоевала титул «Мисс Приморье» в каком-то году. Прошло столько лет, а серьезных отношений у Марка больше ни с кем не было. Но ты могла бы стать той, кого он мог бы полюбить по-настоящему, понимаешь? Вы идеально подходите друг-другу, но оба боитесь обжечься. Как герои «Гордости и предубеждения».
«Скорее «Гордости, предубеждения и зомби», помнишь, мы видели недавно?» — хихикает чертик на моем плече, напоминая о том, как на прошлой неделе мы смотрели веселую пародию на роман Джейн Остин, где Элизабет была мастером боевых искусств, а Дарси — жестоким убийцей зомби.
— Ты ошибаешься, — говорю я Лере, протирая лицо тоником, нанесенным на ватный диск. — И склонна видеть только то, что хочешь.
Она не спорит, а чертенок, не удержавшись, добавляет со злой иронией:
«И старательно не замечать того, чего не следует».
Наношу на лицо сыворотку и крем с защитой от солнца, пока Дубинина с любопытством наблюдает за мной, считая процедуру собственного умывания оконченной на чистке зубов.
Не знаю, как относиться к той информации, которую она мне только что поведала. Нестеров явно не выглядит ранимым и хрупким, каким Лерка усердно пытается представить его в моих глазах.
Марк вполне доволен своей жизнью, более того — считает себя ее хозяином. Любит работу, не отвлекаясь от нее даже в свободное время. Финансово обеспечен настолько, чтобы ни в чем себе не отказывать. Всегда имеет в шаговой доступности Лауру, готовую исполнять его прихоти. И он точно не боится обжечься о кого бы то ни было.
Наскоро делаю гимнастику для лица и вакуум, чтобы не лишать себя ежедневных ритуалов. Ведь для того, чтобы привить себе полезную привычку, требуется около шестидесяти дней, не пропуская ни единого, а чтобы от нее избавиться — достаточно пару раз поддаться лени.
Закинув на плечи влажные полотенца, мы возвращаемся в лагерь, над которым уже взошло солнце, начинающее припекать.
Сахаров обнаруживается под тентом. Он готовит что-то на туристической печке с подсоединенным к ней ярко-красным газовым баллончиком. Пахнет вкусно, но в моем распорядке до завтрака запланирована йога, которой я и собираюсь заняться. К тому же, подходить к Нику после того, как он меня продинамил, не хочу. Пусть достаточно помучается чувством вины, потом явится сам. А пока, Дубинина составит ему компанию.
Но, оказавшись на берегу, замечаю Нестерова. Он снова без футболки и, приняв упор лежа, отжимается на песке. Можно было бы, конечно, подойти к нему и проверить Леркину глупую теорию о том, что он меня якобы боится, но я этого не делаю. Принимаюсь за йогу, выполняя несколько простых асан.
Море с утра спокойное. Утренний бриз не качает волны на его гладкой поверхности и прибой не шумит, как обычно, а шепчет что-то еле-слышимое. Чайки с криками режут поверхность голубого неба, выискивая что-то съестное. Идеальная атмосфера для йоги, позволяющая растянуть мышцы, погрузиться в себя, ощутить состояние внутренней гармонии с окружающим миром. Дышать полной грудью, пропуская пахнущий солью воздух через себя.
Заканчиваю комплекс упражнений выполнением Сурьи Намаскар и собираюсь вернуться в лагерь, бросив напоследок косой взгляд на Нестерова, чья зарядка оказалась значительно длиннее моей. Этот факт внезапно вызывает неудовольствие. Вроде бы не было между нами никакого соревнования, а то, что он посмел в чем-то меня превзойти, отчего-то раздражает и приятного состояния гармонии внутри как не бывало.
Хмуро желаю Лере и Нику, с удобством расположившимся под навесом с тарелками, приятного аппетита. Подхожу к плите, понимая, что понятия не имею, как ее вообще включать.
— Давай помогу, — вызывается сердобольная Дубинина, собираясь отставить тарелку с недоеденным омлетом, но Сахаров останавливает ее.
— Я сам помогу, родная, — улыбается он невесте. — Все равно я уже доел.
Ополаскиваю водой сковороду и наливаю в нее немного оливкового масла, достаю из сумки-холодильника пару куриных яиц.
Пользуясь тем, что Лера сидит спиной к плите, Ник встает позади меня, гораздо ближе, чем следовало бы. Его руки будто бы вынужденно оказываются по обеим сторонам, а дыхание щекочет кожу на затылке, когда он показывает мне как подключать газовый баллончик и зажигать на одной из конфорок сине-фиолетовый огонек.
— Прости, — почти неразличимо шепчет он, склоняясь к самому уху, а его грудь при этом касается моей спины.
— Спасибо, Ник, — нарочито громко отвечаю я, а холодный тон позволяет понять, что прощать я не собираюсь, ибо у меня вообще-то есть гордость, и я не на помойке себя нашла.
Он мог бы что-то сказать в свое оправдание, но в этот момент, судя по голосу к лагерю приближается Нестеров и Ник с печальным понимающим вздохом делает шаг назад, а потом возвращается Лере.
Разбиваю яйца в сковороду. Оборачиваюсь и вижу, что Марк говорит по телефону. Надо же, у него что, у единственного здесь есть связь?
— …в любом случае, я должен получить эту информацию первым, — резко говорит он невидимому собеседнику на том конце провода. — Что бы ни выявили
