Подъезжаю к воротам, которые оказываются открытыми. Еще как только замечаю высокую блондинку, скрывающуюся с Робертой за домом, грудь простреливает тревога и мерзкое предчувствие. Заезжаю на территорию и первым делом вижу стоящую незнакомую белую Тойоту. А джип Руса брошен перед воротами.
Стоит мне только остановиться, как дверь дома открывается, и оттуда выходит Руслан.
Мужчина меня замечает и, оглянувшись, идет в мою сторону. Я слезаю с байка и настороженно вглядываюсь в его серьезное лицо. Там нет ни намека на радость.
— Ты зачем приехала? — звучит довольно грубо и бьет нехило.
— Я… — но договорить мне не дают.
— Рус, кто там? — появляется та самая блондинка, что свернула за угол. — У нас гости? — звучит по-хозяйски и совершенно спокойно, а у меня сердце сковывают ледяные тиски.
— Служба доставки игрушек, — выкрикиваю я, поднимая над головой пакет с игрушками, которые привезла для Ромашки. Видимо, женщину этот ответ устраивает, и она снова скрывается из виду. — Хотела убедиться, что все в порядке, — перевожу взгляд на хмурого Беркутова. — Убедилась, — засовываю ему в руки пакет и забираюсь на мотоцикл, трясущимися руками надеваю шлем и завожу байк.
— Лис, — он морщится и тянет руку. — Не надо было тебе приезжать… — делает шаг в мою сторону, а в голосе столько сожаления и… жалости, что становится мерзко и противно.
— Надо было, Руслан Данилович. Теперь я точно знаю, что вы в полном порядке. А теперь простите, тороплюсь, — опускаю резким движением руки стекло на шлеме и газую так, что из-под колес вылетает щебень, срываюсь с места, развивая сумасшедшую скорость.
Кровь стучит в висках, а в ушах долбят барабаны. По щекам катятся горькие слезы, а дышать становится все тяжелей и тяжелей с каждым метром. Дальше ехать — нет сил в ослабевших руках, поэтому, едва сдерживая всхлипы, решаюсь на остановку у кромки леса. Здесь должна протекать река, запомнила, когда смотрела карту, собираясь впервые ехать к Руслану. Бросаю байк и иду сквозь заросли, выходя к берегу полноводной реки. Отираю слезы, но они с новой силой текут по щекам, застилая пеленой глаза. Встаю на колени на берегу, чтобы дотянуться рукой до воды и умываюсь. Холод жжет щеки и остужает бушующий внутри огонь обиды.
Сажусь, свешивая ноги над водой и обхватывая себя руками за плечи.
Меня трясет и ломает, а перед глазами все еще стоит лицо этой красивой, длинноногой блондинки.
Что это за женщина?
Почему она так по-хозяйски к нему обращается?
Почему он ничего не объяснил мне?
Хотя чего я хотела? Он взрослый, самодостаточный. А я? Для него малолетка, которой попользовался ради спортивного интереса, и все. Только зачем надо было привязывать ко мне ребенка? Как она все это воспримет?
Вопросы. Их столько, что вперемешку с бушующим ураганом чувств внутри они просто невыносимо давят.
Не знаю, сколько так сижу на берегу, умываясь горькими слезами, и, вернувшись домой, тут же закрываюсь в комнате. Еще одна бессонная ночь меня ждет. Хотя нет, вру. Не одна.
Утром поеду в сервис. Может, за работой у дяди немного смогу перезагрузиться.
Глава 31. РусланВечер и ночь, проведенные с Лисой, окрыляют. Невероятных титанических усилий стоило отпустить ее утром домой. А потом весь рабочий день в офисе ношусь с глуповатой улыбкой на лице, а по совещаниям таскаюсь едва ли не вприпрыжку. Даже проблемы с проектом кажутся ерундой.
Секретарша подозрительно поглядывает, но пусть попробует хоть слово сказать, что мне, что Алисе.
Из-за загруженности и кучи встреч, одна из которых проходит вне офиса, время, чтобы встретиться с Лисой, выбираю только после обеда. Выходя из своего кабинета, замечаю, как девушка прошмыгнула в архив, и иду следом. В мыслях честно не было зажиматься среди стеллажей с пыльными документами! Мы же не подростки, в самом деле. Но увидел ее в этом милейшем сарафане, руки и губы начали жить своей жизнью. Благо, хоть Лиса в нашей паре оказалась разумной, правда, ее сравнение себя с Олесей напрягает. Пока не знаю как, но должен доказать, что она для меня — абсолютно другое. Это не секс на пару ночей и не легкая интрижка. Это что-то большее. То, от чего, возможно, я так долго убегал.
Вчерашний вечер был чем-то невероятным. Мне просто сорвало крышу, когда понял, что ее ведь тоже тянет и ко мне, и к Ромашке. И я не мог упустить такой шанс. Она нужна мне, и я ни капли не соврал.
— Да уж, Беркутов… — усмехаюсь своему отражению в окне, вернувшись из архива. — Влип так влип, старик.
Запускаю пятерню в волосы и, слегка взъерошив их, с усилием давлю в себе воспоминания, заставляя заняться работой. Вечером Лиса поедет со мной, и мне нужно быть крайне убедительным, чтобы утащить ее сегодня снова к себе.
Оставшийся день пролетает незаметно, в начале шестого Олеся заглядывает в кабинет и сообщает, что уйдет сегодня раньше, молча киваю и сам собираясь. На парковку спускаюсь за двадцать минут до конца рабочей смены. Забираюсь в авто, приготовившись ждать появления своей байкерши, когда мобильный начинает трезвонить.
Няня.
— Нина Федоровна, буду через час, как мы и договаривались, — отчитываюсь, вполне успевая освободить ее от своего маленького ураганчика к семи часам.
— Руслан Данилович, да я не по этому поводу звоню, — странные нотки прорезаются в голосе женщины. Она явно недовольна. — Тут у нас небольшая проблемка нарисовалась.
— Насколько небольшая? — напрягаюсь, — что-то с Ромашкой?
— Нет, наш ангелочек в порядке. Но вам все равно лучше как можно быстрее вернуться домой.
— Нина Федоровна, что происходит, вы можете толком объяснить?
— Да тут… — женщина не договаривает, слышу недовольное ворчание в трубке и противный женский визг на заднем плане. Внутри все заледенело, а рука на руле сжалась с такой силой, что костяшки побелели. Да нет, проклятье, не может это быть…
— Русланчик, привет.
Нелли.
Откидываю голову на подголовник и закрываю глаза, потирая переносицу.
— Какого х… черта ты делаешь в моем доме?
— Любимый, давай ты приедешь, и мы поговорим. Хорошо?
Любимый. Да точно, три года назад на фиг ей не нужен был ни я, ни новорожденная дочь. Очевидно тот ее “любимый” обанкротился.
Злости столько, что приходится сжать челюсти, чтобы не наговорить матери Ромашки все накопившиеся “слова любви” за эти годы.
— Собирайся, — говорю спокойно в трубку, — и уезжай.
Но меня уже на том конце провода явно никто не слушает. Связь обрывается.
Какого черта она появилась снова в нашей с Робертой жизни? И снова, когда у меня все только начинает налаживаться, она опять врывается, как смерч, сметая все на своем пути к чертям собачьим.
