магам создавать новые… а-аа… подожди. А ты знаешь, Игорь, ты можешь быть в чём-то прав. Сделать предмет, предназначенным лишь для избранного — особого труда не составит, при чём даже нынешним магам. Да и параметр определения может быть любой. А если сие оружие не просто выглядит, как клинок первого императора, а является таковым, то оно куда старше всех ныне живых магов. И может быть ЕЩЁ старше, правильно? Не отвечайте, я просто рассуждаю. А что, если мы…
Он смело взял меч в руку и бесхитростно нажал второй из символов на клинке. Тот загорелся на порядок ярче прочих, а от лезвия послышалось лёгкое потрескивание. Он наэлектризовался? Или…
Я не успел осознать до конца мелькнувшее предположение, как Зенириг его проверил. При чём проверил довольно примитивным образом, хотя это с какой стороны посмотреть, конечно. Сперва он взмахнул им раз, потом другой… а после взялся махать и крутиться с ним похлеще Дарена. Тут один я с клинком обращаться не умею, да? Ладно, их положение обязывает. И я научусь, если жить сильно захочется.
Закончив упражнения (блин, даже дыхание не сбил, а как скакал-то!), маг щёлкнул пальцами. На его столе тут же появился ещё один меч. Самый обычный на вид стальной клинок, мало чем отличавшийся от оружия того же Дарена. Он взял его в левую руку, прислонил лезвие моего к столешнице и со всей, мать её, дури рубанул по моему мечу вторым.
Я чуть не родил на месте, вот ей богу. Было бы чем, или что (а давненько мы не ели, правда что), так точно того, выпустил бы на волю новую жизнь. Жаль, мир не тот, в котором за такое платят. Боюсь, что это скорее тот, в котором такое действительно может случится.
Вопреки моим опасениям, меч не разбился. Мой, во всяком случае. А второй да, второй бряцнул и осыпался гроздью серебристых осколков, словно был не из стали выкован, а изо льда. Собственно, его осколки действительно испускали какой-то дымок, не то туман, словно от кубиков сухого льда.
Зенириг на достигнутом не остановился и активировал ещё две руны, следовавшие за уже активной. Потом перевернул клинок, второй плоскостью вверх, внимательно его осмотрел и повторил процедуру, запустив светится ещё три руны. Теперь клинок отреагировал весомее. Даже я ощутил волну мороза, пошедшую от него, а по лезвию побежали самые натуральные ледяные узоры. А если в ведро с водой засунуть, интересно, что будет?
Зениригу было не интересно. Точнее, не это, по всей видимости.
Он ловко, не опасаясь обморожения, шлёпнул голым пальцем в крестообразную руну, походившую на большую букву «Хэ», одинаковую с обеих сторон клинка (вот о её функционале я и сам догадывался, предположим) и тут же бросил его на стол.
Комната вновь поплыла, вокруг начались страшные метаморфозы. Вновь возникла кровать у правой стены, сразу за буржуйкой, снова появился журнальный столик. К ним в комплект добавился здоровенный сундук под окном, лавка, трёхметровый книжный шкаф и большой стол на четырёх ножках в центре комнаты, которая становилась всё больше и больше. И вся мебель обильно засыпалась книгами, листовками, брошюрами, свитками и прочей макулатурой самого разного форм-фактора.
Маг меж тем носился среди всего этого великолепия, созданного специально для книжных червей, роясь в каждой стопке фолиантов, в каждом развале и на каждой полке. Видно было, что он знал, что именно он ищет, и что оно ему прям Оооочень нужно, желательно вчера. А вот где искать — он не знал. Мы же с Дареном могли только переглядываться, пожимая плечами, да беспомощно наблюдать за метаниями мага по комнате… впрочем нет, уже по залу.
Спустя пару минут ему надоели тщетные попытки, он выругался, о чём я могу лишь предполагать по интонациям (слова-то я услышал, но знать бы ещё, что значат все эти… нет, я ни в мыслях, ни под пытками это слово не повторю), после чего хлопнул в ладоши, пробубнил скороговоркой какую-то совсем уж страшную абра-кадабру и пошёл забирать заказанное на почте. Почта, при этом, оказалась мешочком, спрятанным под кроватью, а заказывал он что-то, что лежало на письменном столе и пропало оттуда вместе с его хлопком, о чём свидетельствовала осевшая кипа бумаг.
— Хорошо, всё-таки, магом быть, — кивнул на это сам Зенириг и достал из небольшого мешочка громадную книгу, раза в полтора больше мешка. Ну да, действительно, а почему бы и да. Ему, очевидно, можно.
Предметом столь долгих поисков оказался толстенный талмуд, наверно, сотен в шесть листов, обтянутый синей кожей, на обложке которого красовался тот же символ, что и на моём плече — восьмиконечная звезда.
— Вот оно, да, — пробубнил Зенириг, начав изучать письмена в книге. Комната меж тем медленно возвращалась к предыдущему состоянию. Даже слишком медленно. Обратная метаморфоза затянулась на добрых десять минут и так и не закончилась, когда маг вновь вспомнил обо мне и приказал. — Игорь, дай меч.
— А у меня второго нету, честно. А тот здесь должен быть, под бумагами.
— Ой, извини. Сейчас исправим.
Он лишь вдохнул и выдохнул, а комната уже пришла в норму. Твою-то мать. Никогда не завидовал, никому, и был свято уверен, что и не придётся. Но это… я тоже так хочу!! А то дома такой бардак вечно… мать с сестрой когда бы не заглянули, а прибить порываются. Благо хоть супы варят ещё, а то давно бы сдох с голодухи, или у Серого окончательно поселился бы, наплевав на предрассудки.
Едва стол опустел, маг взял моё оружие в руку и снова придирчиво осмотрел, бубня себе под нос:
— Промеж лесов, и гор Хрустальных, меж трёх морей и замков трёх… Это, значит, здесь. Вели войска на страшный бой… впрочем, как всегда. Меч Северян, меч Лютой Стужи, пропал… средь древних крепостей… и прежде знатное оружие ржавеет средь гнилых костей… ай! Нет руки, чтоб лечь на рукоять…! Да я б их!… Ух! Вот ведь пройдохи старые!
— Кто? — удивлённо воскликнули мы с Дареном хором, не понимая, о ком речь. Тут же осекшись, мы переглянулись и продолжил расспросы уже только я, на правах старшего по званию. — Что? О чём ты, Зенириг? Растолкуй нам, мы ничего не понимаем!
— Да вам и не надо. Лютая Стужа это, меч Северян, что из легенд о Семи Мечах. Вот только он даже и не северян вовсе, а лишь прозван так за то, что это меч мороза. Понимаешь, Игорь? Легенда не врала, легенда лишь намекала. И в ней прямым текстом сказано,
