изучается, так что я вполне допускаю наличие очень сильного неизвестного течения. К тому же: взгляните на термометр. Ведь сейчас февраль месяц, а на нем пятнадцать градусов тепла по Цельсию. Насколько я знаю, в этих местах должны быть очень низкие отрицательные температуры. Всё это также говорит за наличие сильного теплого течения, определяющего погоду.
— Что ж, посмотрим. Подождем, пока рассветёт.
Рассвело. И, действительно, по левому борту открылось низкое побережье. К нему и направилась «Атревида», ловя громадою парусов боковой ветер. Чем ближе становилось побережье, тем безотрадней была картина, которая открывалась мореплавателями. Норт (который всё время шторма прятался где-то в низах) поднялся на палубу и недовольно заметил:
— Никогда не видел более унылого и некрасивого пейзажа! А ведь я читал: на этом острове когда-то были великолепные леса.
Набегая на берег моря, громоздились застывшие лавовые волны, извергнутые низкими остывшими вулканами. Куда не бросишь взгляд, — всюду однообразная серая пустыня, которую лишь иногда разнообразили нагромождения камней от кратеров, разрушенных землетрясением.
— Да-а, сардукары и император знали свое дело, — проговорил Ратмир. — Неужели все земли России, кроме заполоненных ледником, представляют такие голые и неплодородные глыбы лавы?
— Раз уж нас занесло в столь отдаленные края, мы просто обязаны описать побережье, хотя бы примерно, ведь японцы не дали нам ни каких сведений об этих краях, — заявил командир.
Клипер приблизился к берегу и стал медленно огибать северную оконечность острова. Штурман и Ратмир занялись описанием побережья, занося в лоции ориентиры для безобсервационного определения местонахождения корабля. «Атревида» не имела времени для произведения детальных промеров, можно было остаться без пищи и воды для пути обратно. Да и не было на этих берегах ничего, что могло бы заинтересовать когда-нибудь других мореплавателей. Можно было смело сказать: если когда-нибудь люди и посетят эти места, — разве что случайно, и на берег сходить не будут, а, следовательно, подробная разметка прибрежных глубин не нужна.
Внезапно с марса грот-мачты раздался крик наблюдателя:
— Прямо по курсу баркас!
Все имеющиеся на борту бинокли вскинулись, отыскивая цейсовскими линзами замеченный впередсмотрящим баркас. Но в их услугах не было необходимости. Означенный объект появился из-за мыса, образованного наплывом лавы, всего в полумиле от «Атревиды».
— Это не баркас, — уточнил Ратмир. — Это морская ладья, похожая на древнерусские поморские кочи. Ну и суматоха у них там, на борту! И это — не японцы.
Действительно: на борту ладьи невооруженным взглядом была видна суматоха. Люди работали веслами вразброд, пытаясь развернуть тяжело груженую посудину к берегу. Их типично европеоидные бородатые лица время от времени оборачивались в сторону клипера. Костюмы гребцов напоминали древнерусскую одежду: просторные кафтаны со стоячими воротниками и застёжками из кручёного шнура.
Наконец, им удалось развернуть свое судно. Ладья под дружными взмахами весел понеслась прямо на берег. На «Атревиде» прибавили парусов. Клипер стал быстро нагонять её. Над ладьёю закурился дымок. В носовое украшение «Атревиды» впилась пуля.
— Alarm, артиллеристы — по местам, всем лишним покинуть палубу, не подставляться под пули! — закричал капитан.
Хотя с ладьи больше не стреляли: чужаки, проскочив в небольшой заливчик, образованный двумя застывшими потоками лавы, выбросились там на берег и, оставив разбитый корабль, попрятались среди камней.
— Что будем делать? — задумчиво проговорил командир. — Не воевать же с ними.
— Нужно вступить в переговоры, — заявил Ратмир. Теперь он был уже не просто кадетом Морского Корпуса: при встрече с не известной ранее цивилизацией именно ему как сыну правителя, достигшему совершеннолетия, доставалась ноша принятия решения. Так гласил закон.
— Спустить паровой катер! — закричал командир клипера. — Десантная партия пойдет на катере на берег под белым флагом и под командованием…
— Я тоже должен пойти, господин капитан первого ранга, — сказал Ратмир.
— Это опасно: тебя могут убить, если чужаки проигнорируют белый флаг.
— Но ведь там наверняка — русские, а я знаю от отца их язык, возразил Ратмир. — Говоря на одном языке, мы быстрее договоримся.
— Откуда ты взял, что они — русские! — проворчал командир. Задумался на несколько секунд. Произнёс: — Хорошо. Лейтенант де Лонгви, — обратился он к механику, — принимайте под свое начало десантную партию, но действуйте осторожно. Едва чужаки вновь откроют огонь, — сразу назад!
Десантная партия из десяти кадетов при одном старшине давно заняла места на катере. Как только механик и Ратмир присоединились к ним, катер отвалил от борта «Атревиды». Огибая клипер, он направился к берегу. На кормовом флагштоке развевался военно-морской флаг Танора, а старшина поднимал на штыке винтовки белую салфетку — флаг перемирия.
По всему было видно: белый флаг подействовал. Выстрелов по катеру с берега не последовало. Серые глыбы лавы настороженно молчали. И в этой тишине прозвучал громкий мужественный голос, предостерегающий по-русски:
— Чужаки, стой, не подходи ближе, или мы будем стрелять!
— Стоп машина! Полный назад! — приказал Ратмир и, взобравшись на капот катера прокричал: — Не стреляйте, мы не враги вам!
На берегу совещались. Затем поднялся из-за камней один из чужаков. Это был, действительно, огромный мужчина, разве что великан Атог мог бы сравниться с ним статью. Черная борода в которой скрывались губы, сливалась с черными вьющимися волосами на голове, пронзительные черные глаза пристально и недоверчиво оглядывали пришельцев. На нем был надет доспех: бахтерец с дорогой золотой насечкой, поножи и поручи; на наборном поясе висели большой тяжелый меч и пистолет.
— Кто вы и зачем пришли в русские земли? — обратился он к танорцам.
— Я сын правителя Танора Ратмир Романов, мы пришли к вам с миром, наш корабль случайно занесло штормом в эти широты, — отвечал великану Ратмир. — С кем я имею честь говорить?
— Я николаевский купец Ставр, — ответил великан. — Ставр Алексеевич Чёрный. Так зовусь.
— Ты слыхал? — долетели с берега и другие голоса. — Романовым чужанин величается! Никак врёт? А может, и не врёт, что тогда?
— Разрешите нам пристать к берегу, — продолжал Ратмир. — Клянусь, мы не причиним вам зла.
— Хорошо, приставайте. Но не выходите все из лодки. — (Катер, дав ход, приблизился к берегу и с хрустом вылез на мель. Ратмир сразу же спрыгнул в мелкую воду и направился к купцу, который ждал его, положив руку на рукоять меча. Жест был величественный. И своевременный. Чувствовалось напряжение). — Говоришь, пришли к нам с миром, а почему ж тогда ваши братья разорили починок в бухте Де-Кастри?
— Поверьте, что флот Танора непричастен к этому. В Тихом океане, кроме нас, находятся ещё несколько наших кораблей, но все они — далеко отсюда, — возразил Ратмир. — На вас могли напасть и наши враги.
— Да, у вас другой флаг. И воины, которые громили починок, смотрелись совершенно иначе. И не говорили на
