И что я им могу противопоставить при наших более чем скромных силах? Азара с шашкой?
После таких раздумий я всегда с охотой принимал предложения Мажеровского ознакомиться с его «подводными владениями», как он с наивной гордостью называл участок моря перед замком. Но при этом жестко ошибался. Ибо мудрые люди говорят: как только ты, ткнув пальцем, завопишь: «Это моё!», так сразу же найдутся индивидуумы, которым это твоё «моё» станет вдруг позарез необходимо, как жуку-скарабею любовно скатанный (сами знаете, из чего) шарик. Даже если это «моё» валялось в грязи со времен сотворения мира никому никогда не нужное, стоит тебе обратить на него внимание, как сразу же еще кто-то захочет его иметь. Причем, не получится забрать по-хорошему, похитят, либо просто отнимут. В крайнем случае попытаются купить или выменять…
Я не стал рассеивать заблуждения Мажеровского. Без меня рассеют…
Мы резвимся в море, словно беззаботные дельфины, которые время от времени составляют нам компанию в подводных экспедициях. Кружат вокруг, заглядывают в глаза, будто пытаются взять в толк, отчего этим неуклюжим двуногим на берегу не сидится? Я даже пытался сдружиться с одним из них, выделяя его из стаи по броскому пятну у хвоста. Но то ли он предпочитал добывать пищу сам, то ли просто был не голоден, но моя подачка ему не глянулась, и дельфин гордо отказался. Зато разрешил погладить себя по упругой, как надувной мяч, спине и подержаться за жесткий плавник.
Мажеровский, с восторгом радушного хозяина, знакомил меня с подводными владениями. К примеру, показал колонию жемчужниц, потом мы вдоль и поперек облазили затонувший фрегат, сплошь заросший кораллами. В его трюме мне удалось поймать огромного омара, из которого потом Азар соорудил шикарный ужин. Мы охотились на осьминогов, чьи укоризненные глаза следили за нами из расщелин в рифах; ловили морских ежей; собирали ракушки самых невероятных цветов и размеров, вроде гигантской архитектоники, скрученной спиралью и имеющей красивый розовый, с переходом в красный, цвет. Все добытые ракушки на берегу сортировались Азаром под чутким руководством Александра. Затем тщательно мылись и просушивались, после чего поступали в распоряжение Эллины.
Девушка радуется каждой находке как дитя.
Однажды Мажеровский показал мне подводную пещеру. Узкая щель, служащая ей входом, ощетинилась острыми краями мидий, но мы, хоть и с трудом, оставляя клочки кожи на остриях, протиснулись внутрь, оказавшись в зыбком полумраке. Мажеровский замысловато прищелкнул пальцами и к невысокому потолку воспарил магический шар, осветивший пещеру ровным красноватым светом. Благодаря этому я смог оценить скромное убранство пещеры. Стены цвета свернувшейся крови (или это освещение сыграло со мной плохую шутку?) плавно смыкаются в метре над головой, образуя купол.
На песчаном, разрисованном прибоем, полу лежала горка сокровищ. Так, по крайней мере, считает Мажеровский. Более сотни пустых крабовых панцирей. Можно подумать, крабы специально собираются в этой пещере на линьку, чтобы бывший маг имел возможность выбрать, придирчиво перебрав, самые красивые и крупные клешни для ожерелья на прелестную шейку Эллины.
Я тоже не устоял и подобрал с десяток клешней. Сделаю подарок Роксане. То-то поцелуйства будет и дрыгоножества!
— Как вам мой тайник? — задорно спросил Мажеровский, когда мы, груженные дарами моря, выбрались на берег. — Не плохой, правда? Как говориться, подальше положишь – поближе возьмешь!
Это точно. Поморщившись, я повел плечами, саднящими после подводной терки.
Положить – положишь, а забирать надумаешься: а стоит ли оно того? В целом же… Уж больно ко времени зашел разговор о тайнике. Случайно? Ох, темнит Мажеровский, интригу плетет. Знать бы еще, какую…
Так и живем. Рыбу охотим, морских ежей пугаем. С дельфинами дружим, ракушки собираем. Делаем неожиданные находки…
Вроде ножа. Я его случайно разглядел, он лежал на чистом дне рядом с заинтересовавшей меня ракушкой. Лезвие, не тронутое ржавчиной, блеснуло в луче, прорвавшемся сквозь толщу воды. Причем, нож явно лежит недавно, иначе давно затянуло бы в песок. Необычная ручка в виде туго закрученной ракушки, широкое лезвие хорошей стали с насечкой по обушку. Я при случае показал нож Александру.
— Ваш?
Но маг, равнодушно покрутив находку, вернул нож мне.
— Нет, у меня такого никогда не было. Где вы его нашли?
Места знать нужно. Вот вам и «твоё – моё». Кто-то беззастенчиво рыщет в бухте, и хваленный Буревест нисколько этому не препятствует.
— Вот что, — ласково, но строго сказал я Мажеровскому, когда мы обсуждали дела в его кабинете, — Что касается Эллины…
— Ну? — сразу колючий, настороженный взгляд. При упоминании всуе имени любимой Александр сразу становился похожим на не выспавшегося дикобраза.
— Это касается её прогулок по пляжу. Их надо ненавязчиво отменить.
— А если я буду её сопровождать?
Тяжело вздохнув, я ответил:
— Особенно если вы…, — многозначительная пауза, — …будете её сопровождать.
Болезненная гримаса исказила аристократичные черты лица Мажеровского, шрам, изломавший бровь, побледнел, в глазах заплескалось отчаяние. Сколько экспрессии!
Хозяин замка вскочил, я закрутил головой, стараясь не упускать из виду мага, заметавшегося по кабинету безумным маятником.
— Но как я ей объясню? Как можно лишать девушку невинного удовольствия из-за невнятных подозрений? — вопросил он, обеспокоено взмахивая руками.
— Издеваетесь? — возмутился я. — Вы думаете, я для собственного удовольствия по горам рыщу? О каких невнятных подозрениях вы говорите? Все настолько очевидно, что просто мороз по коже!
Мажеровский остановился, с усилием потер виски.
— Извините, — тихо сказал он, возвращаясь в кресло. Вы, конечно, правы, безопасность, прежде всего. Но мне так не хочется волновать Эллину…
— Понимаю, — успокаиваясь, сказал я. Надо же, даже у меня нервы сдали, что уж там от человека, который одной ногой в могиле стоит, требовать. — Только мне кажется, она о многом догадывается. Женщины вообще очень проницательны, а влюбленные особенно. От них трудно что-либо утаить.
— Вы думаете? — искренне удивился Мажеровский. Похоже, эта мысль для него неожиданна. Легкая тень задумчивости легла на его лицо. — Ну, хорошо, — согласился он, в конце концов. — Но что я ей скажу?
Тяжкий вздох исторгся из моей груди.
— Придумайте что-нибудь. К примеру, скажите, что слышали на закате песню сирены, или видели русалок в бухте, поэтому к берегу приближаться опасно, могут утянуть в воду и защекотать.
Недоверчивый взгляд стал мне ответом.
— Думаете, она поверит? Эллина прекрасно знает, что сирены и русалки опасны в основном для мужчин…
— Скажите, что это сирены-извращенки, — фыркнул я, выходя из себя, — В конце концов, кто из нас лучше знает опасную для девушек нечисть, я или вы?
