задал этот вопрос им обоим, но по лицу Кира понял: ответа ждать не стоит. Откликнулся только Артур:
– Мама на работе…
– На какой еще работе? – только и сумел спросить, застигнутый такими новостями врасплох.
Теперь уже Кирилл вмешался в разговор. Грубо огрызнулся:
– А что тебе не ясно? На обычной работе. Потому что на тебя она больше не рассчитывает.
Стало больно. Сильнее, чем если бы его просто ударили.
– Но я не забирал у нее карту…
– Подачки свои себе засунь куда-нибудь. Тебе ведь и без нас есть, куда сливать свои бабки… и не только бабки, да? А мы без тебя обойдемся. Идем, Артур!
Он снова дернул младшего за руку – уже гораздо требовательнее. Артур неожиданно захныкал:
– Но это же папа…
И тут Леша не выдержал. Отпустив младшего сына, придвинулся ближе к старшему, отчеканил:
– Будь добр, разговаривай нормально. Я все-таки твой папа.
Кир рассмеялся: громко и издевательски.
– Я тебе сказал уже, дядя – нет у меня больше отца. Кончился. И разговаривать с посторонними нам нельзя.
Он снова потянул Артура на себя и тот неуверенно к нему шагнул. Леша порывисто, импульсивно упал на колени перед младшим сыном, чтобы видеть его глаза, и торопливо пообещал:
– Мы с тобой еще обязательно увидимся. Скоро.
– И построим башню?
– И построим башню…
Это были последние слова, что он успел сказать до того, как дети убежали, торопясь попасть в подъехавший к остановке автобус…
А он так и остался смотреть им вслед и казалось, что вместе с ними из груди шагает прочь его душа.
Глава 35
Я понемногу вливалась в непривычный для себя, но по-своему приятный рабочий ритм.
Мозг, заиндевевший за время простоя, когда в голове только и вертелось, что расписание детей, уроки, готовка и прочие бытовые хлопоты, теперь оттаивал, циркулировал, оживал. Он цепко и благодарно хватался за любую задачу, которую мне доверяла Карина. А я – просто следовала за ней тенью, выполняя все, что мне говорилось и порой даже предлагая иные решения в той или иной рабочей ситуации, если таковые приходили мне на ум.
Я была благодарна ей за то, что она внимательно меня слушала и даже – прислушивалась, хотя у меня не было совсем никакого опыта по части содержания интернет-магазина. Но ее положительная реакция на мои предложения ободряла, помогала почувствовать себя важной частью общего дела.
И в такой ситуации, когда у меня появился стабильный график работы, я могла только молиться на старшего сына, который теперь присматривал за младшим, возил его по секциям и добирался сам по своим делам самостоятельно. Было страшно поначалу отрывать от себя детей, и себя – от них, но иного выбора просто не было.
Я всегда знала, что мать мне не поможет. И что свекровь любит «деточек Лешеньки» исключительно по праздникам и предварительной договоренности. Иной опоры, кроме себя самой, у меня не имелось.
Точнее, она была. А я сама… сделала все, чтобы этой опоры лишиться.
К счастью, Костя теперь снова присутствовал в моей жизни. Не давил, не навязывался, но стабильно интересовался моими делами и держал меня в курсе того, как проходит ремонт машины: совсем еще не старому седану итоге потребовался ремонт двигателя…
Прогоняя в голове все эти мысли, я едва не проехала свою остановку. Выбежав из автобуса буквально в последний момент, облегченно выдохнула. Совсем не хотелось тащиться пешком до нужного места после весьма насыщенного дня, тем более, по слякоти, которая заполонила все улицы.
Дочь из садика забирала я сама. Поначалу опасалась, что Оля будет переживать из-за того, что теперь остается там дольше, но она отнеслась к этой перемене поразительно спокойно. В ответ на мой вопрос, не расстроилась ли она, дочка только загадочно улыбнулась – улыбкой, достойной самой Моны Лизы.
И сегодня мне наконец стало ясно, в чем была причина такой реакции.
Мне навстречу Оля вышла не одна: за руку она держала хорошенького темноволосого мальчика с пронзительными карими глазами. И вид у них был при этом до забавного торжественный.
– Мама, это Саша, – представила мне Оля своего спутника и, ничуть не смущаясь, добавила:
– Мой жених.
Я не удержала на месте собственные брови: они сами собой взлетели вверх от подобного заявления.
Саша кивнул с самым серьезным видом и решительно добавил:
– Да.
Я несколько раз моргнула, соображая, как на это все реагировать.
– Ммм, – промычала, стараясь при этом сохранять ничуть не менее серьезный и торжественный вид, чем был у самих детей. – И когда же свадьба?
Дочь тут же закатила глаза и, повернувшись к своему «жениху», снисходительным тоном заметила:
– Взрослые такие глупые, да? Ну конечно когда вырастем, мам. Кто же нас сейчас поженит?
– И то правда, – согласилась я. – Ну, значит, времени, чтобы накопить денег на свадьбу, у нас достаточно.
– А мы не будем праздновать очень пышно, – огорошила меня Оля своим продуманным планом. – Только самые близкие.
– Да, – ответственно и по-прежнему лаконично подтвердил Саша.
– Ну, как скажешь, – едва сдерживая смех, ответила я. – А теперь пошли домой… невеста.
***
Дом встретил нас непривычной, тревожной тишиной. Мне даже показалось на миг, что в квартире и вовсе никого не было, и сердце тут же нервно дрогнуло, заставив наскоро раздеться, чтобы пройти в гостиную…
При виде Кирилла, сидевшего на диване с телефоном, у меня сразу отлегло. Но ненадолго: хмурый вид сына не предвещал ничего хорошего.
Прежде, чем я успела спросить, что стряслось, Кирилл подтвердил худшие опасения сам:
– Поговорить надо.
Лишних вопросов я не задавала. Оставив Олю переодеваться, прошла вместе с сыном на кухню и только там поинтересовалась:
– Что случилось? Где Артур?
Страх снова забился в горле пульсирующей болью, хотя умом я понимала: случись что-то серьезное – и Кирилл бы мне уже позвонил, а не стал дожидаться моего возвращения домой.
– Сегодня в школу этот приезжал.
Сын ничего не уточнил, но я и так поняла, о ком он отозвался столь презрительно.
– Папа? И что он хотел?
Кир только плечами пожал:
– Понятия не имею. Спросил только, где ты, а потом Арт в него буквально мертвой хваткой вцепился и мне пришлось его буквально силой уволочь на остановку – мы на тренировку опаздывали… а теперь он заперся в комнате и не выходит оттуда. И ни слова вообще не говорит…
Кирилл старался держаться уверенно, но я видела: его тревожит все произошедшее и, вероятно, гложет чувство вины за то, что брат в таком состоянии.
– Ты сделал, как считал нужным – это настоящее мужское решение, Кир, – проговорила я
