какой фильм. Поел в экспресс-кафе, так что дома осталось только выпить чаю. Травяного: и вкусно, и полезно для желудка.
«Все, каникулы кончились, сегодня я ему снова подложу отравы, посмотрим, что он будет делать. Как выкрутится…» Кусок сыра на тарелочке оказался нетронутым. «Сбежал, бросил меня, а я-то дурачок, так легко привязываюсь… Ну, конечно, оставил балконную дверь открытой, он и сбежал, проныра. Плюнул в душу…»
От расстройства он уронил банку с черешневым компотом. У него был талант зацепляться за гвозди, разбивать, проливать, вымарываться. Пустяки, конечно, но при такой любви к порядку и аккуратности эти происшествия выбивали из колеи, съедали драгоценные минуты жизни.
«Ну, попадись ты мне только…»
В ярости он разложил отраву по всему дому. Даже в комнате. Даже в ванной. Он больше не боялся мышонка. Он его уничтожит. Избавится от этой постоянной угрозы.
«Думаешь, меня можно морочить до бесконечности?»
Позвонил знакомый, предложил пойти завтра на экскурсию. Он отрезал, что ему не до экскурсий, есть дела поважнее.
«Спасибо в любом случае, что ты обо мне вспомнил…» Жалко, что пришлось отказаться. Такие предложения он получал не часто.
«Пакостный какой день, слава богу, что кончился…»
На ночь он не развернул даже газету.
Суббота
Встал несколько позже обычного. Был выходной день. Умылся, съел легкий завтрак, выкурил сигарету, прослушал последние известия и занялся кардинальными поисками мышонка, решив выгрести все углы.
«Все равно надо было навести порядок… Если он и сегодня не появится, значит, его в доме нет, и вопрос исчерпан. Можно спать спокойно…»
Хороший предлог для генеральной уборки. Он выбил ковер. «Какой денек прекрасный… Настраивает на работу…» Вымыл линолеум на кухне.
К вечеру он падал с ног от усталости, но дом сиял чистотой. Вся мышиная отрава, все ловушки полетели в мусорное ведро. Мыш его оставил. Наверное, сбежал накануне, когда он забыл закрыть балконную дверь.
«Я не способен удержать даже мышонка. Вот так-то. Признаю свой крах… Жизнь продолжается… Надо жить…»
Он хотел было снова позвонить той знакомой. Но передумал. В досаде долго курил.
Он заснул скорее, чем ожидал.
На рассвете зазвонил телефон. «Это еще кто в такой час? Вроде некому. Неужели она? Нет, быть не может…»
В самом деле, кто-то ошибся номером. Заплетающимся языком просил прощенья: «Прости, друг…» «Ничего, ничего, бывает…» — процедил он, злой спросонья.
Поплелся в ванную, зажег свет, взглянул в зеркало, решил выпить глоток воды. Странные звуки привлекли его внимание. Он обернулся.
По ванне прыгал мышонок. Он в панике отпрянул к двери. Кровь ударила в голову. «Вот ты где был, проныра… Вернулся… Шастаешь по трубам? Окопался? Приходишь, когда вздумается? Нравится меня морочить, да?..»
Как быть? Он растерялся. Как всегда, его застали врасплох. Он вообще не отличался быстротой реакции. Это было не раз проверено.
Снял гибкий душ и пустил теплую воду.
«Главное, соблюдать дистанцию. Посмотрим, как это ему…»
Он колебался: нападать или защищаться?
Мышонок заметался по ванне из конца в конец. Силился подпрыгнуть, но борт был для него слишком высок. Осажденная крепость. Шансов на спасение нет. Он знал это, предчувствовал неизбежный конец. Поэтому и пробовал перемахнуть через край ванны.
Из последних сил.
Напрасно.
Струя воды, все горячее, неотступно преследовала его, затрудняя движения. Шерстка намокла, вода действовала быстро.
Мышонок уже еле передвигался. Что-то похожее он видел по телевизору. Пожарники, сильная струя воды. Люди, разбегающиеся в разные стороны. Травля.
Он дрожал всем телом не хуже мышонка, не зная, что же дальше.
«Зачем ты явился, а? Что тебе от меня надо?..»
Он мог просто выгнать мышонка, выбросить с балкона, но тогда пришлось бы взять его в руки — а вдруг тот зашевелится, бр-р! Он схватил пластмассовый тапок и ударил мышонка с яростью, рассчитанной на медведя.
«На, на… Вот тебе… Ты нашел, что искал! Сладкой жизни захотел? Покуражиться надо мной захотел? Получай…»
Не стоило смотреть на результат. Он отвернулся.
Ужас. Он пошел на кухню, взял тряпку и вынул мышонка из ванны, но несколько капель крови осталось на дне.
«Кошмар… Какое варварство…»
Он сунул убитого в помойное ведро.
Вернулся в ванную, открыл окно. Зеркало запотело от пара. Он задыхался. Все пахло кровью и смертью. В висках гудело, во рту было горько и солоно. Он стал мыть ванну. Но пятна как будто не отмывались. Он тер с ожесточением, сыпал порошок. «Отойдут, должны отойти… Я не смогу больше залезть в ванну… В эту ванну…»
Он выскочил на балкон. Прохладный воздух ударил в лицо. Чуть отдышался. Лег досыпать взвинченный, в ознобе. «Дурацкий случай!..»
Воскресенье
Проснулся поздно. Часть выходного уже прошла. «Какое начало…»
Он представил себе расправу с мышонком. На рассвете совершено преступление, а миру хоть бы что.
Он выпил кофе. Сбегал в магазин, перед самым закрытием. Ему повезло. Обслужили. Персонал магазина его знал. Он вышел в числе последних.
Вернулся домой. Вынес мусор.
На душе скребло, он не мог есть. Надо выпить. Все равно что. Его мутило, он был мерзок сам себе.
Как он мог убить мышонка? Так привязаться в кои-то веки и… «Нет… Да… В общем… Надо жить…»
Посмотрел в зеркало. Какое страшное, злое стало лицо! На нем как будто написано: «Одиночество — не очень-то хороший щит. Ты жалок… Может быть, поэтому тебя никто не ищет…» Он метался по дому, не находя себе места.
Другие подробности неизвестны. Вполне возможно, что он выпил немного водки, накурился.
Вечером открыл окно, взглянул на небо и шагнул в пустоту, стиснув зубы.
«Не закричу… Хоть раз в жизни не буду мразью…»
Исход каникул
Соседи засвидетельствовали, что он упал с подоконника. Следствие предположило несчастный случай. Человек хотел поправить занавеску и упал. Умысел? А кто подтвердит? Разве что зеркало.
Квартиру получил очередник.
Перевод А. Старостиной.
ДОЛЖНА ЖЕ БЫТЬ ХОТЬ КАКАЯ-ТО ЛОГИКА
Когда она встала в очередь, впереди было человек десять-пятнадцать, не больше. Она поколебалась, прежде чем решиться. Постою раз в жизни. Праздник все-таки.
Она встала со своей скромных размеров кошелкой. Было еще темно и довольно холодно, весна запаздывала. Весну ждали все. На работе только об этом и разговоров. Зима затянулась и до сих пор так или иначе еще давала о себе знать.
Снег стаял совсем, но на улицах упорно держалась слякоть, и ветры, налетавшие с равнины, поднимали в воздух серые грязные брызги, усугублявшие холод.
Она чувствовала себя усталой. Недосыпает в последнее время. И спит плохо. Принимает пилюли, но что-то
