поддержание активности
подогреваемые снаружи – экзотермные – животные оказывались
ничуть не менее активны, чем обогреваемые изнутри – эндотермные.
Как говорит реклама, «зачем платить больше». Млекопитающие и
динозавры, которые готовы были платить, проигрывали при освоении
морей своим экономным рептильным конкурентам.
И сегодня горяченькие хищники (что млекопитающие, что птицы) чувствуют себя отлично именно в холодных морях бореальных широт
и почти не присутствуют на экваторе и в тропиках. Исследование, проведенное Джоном Грейди и коллегами, недвусмысленно указывает, что млекопитающим и птицам лучше рыбачить там, где похолоднее[84].
Разнообразие хищных теплокровных неуклонно растет по мере того, как мы движемся от экватора к полюсам. Именно здесь теплокровные
получают наибольшее преимущество: ведь добыча здесь медленна и
нерасторопна (можно сказать, отморожена), а они-то теплы, шустры и
легко справляются с погоней (и наоборот – легко ускользнут от любого
неторопливого холоднокровного преследователя).
Есть, правда, очень яркие, но немногочисленные исключения. Это
галапагосские пингвины ( Spheniscus mendiculus) почти у экватора, дельфины, живущие вообще везде, куда только можно доплыть, кашалоты и, наконец, гавайские тюлени-монахи ( Monachus schauinslandi). Первый случай объясняется тем, что до Галапагосских
островов добирается антарктическое холодное течение, так что
пингвины хоть и живут почти у экватора, но находятся в комфортной
для них прохладе. Кашалоты добывают пропитание на очень больших
глубинах. Сегодня дно океана устилает психромосфера – зона крайне
холодных и плотных вод, образующихся в результате таяния ледников
Арктики и Антарктики. На глубине не только очень темно, но и очень-очень холодно. Гавайские тюлени-монахи, хоть и живут вдали от
холодных вод и глубоко не ныряют, а формально считаются
охотниками,
скорее
пробавляются
собирательством
–
едят
неторопливых придонных жителей. Ну и наконец, главное исключение
– дельфины, которые побеждают всех за счет своей исключительной
мозговитости. Из всего сказанного Грейди с коллегами делает
печальный вывод: если вы морское плотоядное и не дельфин, то жить
в теплых водах вам будет, скорее всего, не очень комфортно, значит, глобальное потепление должно сказаться на морских млекопитающих
и птицах самым печальным образом. Исследование мезозойской
морской вторичноводной фауны, однако, показывает, что не все так
апокалиптично – тепленькие заврики нормально плавают и не спешат
проигрывать конкуренцию всякой бессловесной рыбе.
Традиционно сделаю отступление. Как ни странно, и вполне
хладнокровные крупные морские хищники предпочитают держаться
не в богатых видами сообществах у экватора, а в более умеренных
широтах[85]. Не совсем понятно, с чем именно это связано. Возможно, хотя крупные хищники и не являются теплокровными, большой размер
позволяет им все-таки нагреваться во время погони и просто за счет
размеров дольше удерживать температуру и высокую активность, что
дает им некоторое преимущество перед мелкой и не такой активной в
холодных водах добычей. Но это просто допущение – может быть, причина в чем-то еще. Как бы то ни было, хотя крупные хищники с
пониженным температурным режимом не столь уж обильны у
экватора, своих теплых коллег они все равно теснят в воды еще более
холодные.
Как так сложилось, что мезозойские морские рептилоиды стали
столь удивительно похожими на современных плацентарных? Прежде
всего, живорождение сильно упрощает переход к жизни в воде: для
продолжения
рода
живородящему
организму
не
требуется
возвращаться на берег и подвергать себя и свое потомство опасности, неуклюже карабкаясь по камням и роясь в песочке. И сегодня
значительная часть морских змей живородящая, а тенденция к
живорождению есть и у сухопутных аспидов – именно в их группу
входят морские змеи.
Это живорождение, а дальше морским рептилиям пришлось
ускоряться, чтобы успешно охотиться, а это интенсифицировало
метаболизм, а его интенсификация уже сама по себе вела к лучшему
обогреву. Такова основная теория того, как водные ящеры доходили до
такой жизни. Но мне все-таки хочется еще немного пофантазировать
вокруг этой темы.
Хотя переход к живорождению совершался неоднократно и разными
организмами без каких-то заметных последствий для их
температурного
режима,
одна
из
теорий
происхождения
теплокровности связывает его с интенсификацией обмена веществ в
период размножения (это, правда, касается обретения теплокровности
наземными позвоночными). Не скажу, что это единственная и
основная причина, есть масса вариантов, более того, поскольку к
теплокровности пришли самые разные организмы, в том числе
некоторое время одна рыба – опах обыкновенный ( Lampris guttatus)[86].
Раньше же всех наземных организмов эндотермию освоили, видимо, стрекозы ( Meganisoptera), вернее, гигантские представители этого
отряда, да и живущие сегодня насекомые, хотя теплокровных среди
них нет, имеют довольно сложные системы терморегуляции,
