что я могу уничтожить. Что угодно. Мне нужно чувствовать что угодно, кроме предательства, которое разрывает меня надвое.
— ЧЕРТ, — кричу я, ударяя кулаком по зеркалу и наблюдая, как оно разбивается передо мной, как и моя гребаная жизнь.
Как она могла это сделать?
Как физически, так и буквально. Как?
— Черт. Черт. Черт. — Мой кулак снова и снова ударяет по разбитому стеклу, костяшки пальцев трескаются, но это ничто по сравнению с болью в груди.
Кровь сочится из костяшек моих пальцев, когда я прижимаю ладони к стене и опускаю голову, пытаясь отдышаться, когда образ того, как она разрывает это между нами, повторяется снова и снова.
Она, блядь, предала меня. После всего. После прошлой ночи.
Она сделала одну вещь, которую я боялся, что она сделает, и сбежала при первой возможности.
— Глупо. Блять. Пиздец, — я выдавливаю из себя гигантский комок эмоций, который забивает мне горло.
Я облажался.
Я облажался и разрушил единственное, что у меня есть хорошего в моей жизни.
Она бросила меня. Как я и предполагал, она это сделает.
Она ушла с моим чертовым сердцем на ладони, оставив меня истекать кровью по всему гребаному полу.
— Вау, братан. Успокойся, черт возьми. — Сильные руки обхватывают меня сзади, и я оттаскиваю назад.
— Она, блядь, ушла, — бормочу я, едва в состоянии поверить словам, которые слетают с моих губ. — Она выбрала их.
Боль продолжает приходить, как безжалостный шторм. Каждый раз, когда это поражает меня, это сильнее, мучительнее.
— Черт, чувак. Мне жаль.
Мы вдвоем стоим посреди этого гребаного хаоса, который я устроил. Долгое время слышен только звук моего тяжелого дыхания.
— Ты в порядке? — Себ наконец спрашивает. Решив, что меня можно отпустить, он отпускает руки и поворачивает меня к себе лицом.
Он держит меня за плечи и смотрит на меня, сочувствие сочится из его глаз.
Однажды он потерял Стеллу. Он единственный человек, который мог бы понять, каково это сейчас.
Образы из состояния, в котором он был, когда обнаружил, что она прыгнула в самолет и покинула страну, чтобы убежать от него, мелькают в моей голове.
Он был жалким. Я жалок.
— Что там произошло?
— Я не знаю. Но… — Он делает паузу, выглядя неуверенным в своих следующих словах. — Ты поступил правильно.
— Черт, — рявкаю я, вырываясь из его хватки. — Как, черт возьми, было правильно отпустить ее?
— Послушай, чувак, я не знаю подробностей о том, что произошло между вами двумя, но с этим драматическим уходом и твоими навязчивыми манерами я складываю два и два.
Меня охватывает гнев, потому что он думает, что знает что-то о том, что произошло между мной и Эмми.
Я бросаюсь вперед, ударяя ладонями по его груди.
— Ты ничего не знаешь, Себ.
— Ты прав, — говорит он, поднимая руки. — Я не знаю, что произошло между вами двумя, но я знаю тебя, Тео. Я знаю, как долго ты сдерживался с ней. Я знаю, как сильно ты хотел ее, хотя по какой-то дурацкой причине ты отказался позволить себе ее. Затем внезапно она переехала в твою квартиру. Давай, чувак. Я не гребаный идиот. Вы не можете так быстро перейти от нуля к сотне. И все это без упоминания одной огромной чертовой бомбы, которую она только что сбросила. Брак?
Отталкиваясь от него, я провожу руками по лицу, прежде чем убрать волосы со лба.
— Это была шутка, верно? Это кольцо не было…
— Она моя жена, — заявляю я, наблюдая, как на лице Себа появляется недоверие.
— Она… она твоя…
— Жена. Мы женаты. Юридически и все остальное дерьмо.
Его маниакальный смех наполняет комнату. — Мне жаль, мне жаль, — говорит он, несмотря на то, что он смеется. — Как, черт возьми, ты заставил ее согласиться на это?
— Я этого не делал. Это устроили мой отец и ее дед. Я понятия не имел, пока несколько недель назад мне не сунули в лицо свидетельство о браке.
— Несколько недель назад. Какого хрена, чувак?
Глубоко вздохнув, я падаю на диван и откидываю голову назад, уставившись в потолок.
— Это сложно.
— И, блядь, не говори.
По всему номеру раздается сильный стук, когда кто-то барабанит в дверь.
— Как ты сюда попал? — Я спрашиваю, все еще не глядя на него.
— Дверь была приоткрыта.
— Конечно, это было, черт возьми, — бормочу я. — Я даже не смог успешно удержать тебя.
— Разве ты не рад? Представь, в каком состоянии было бы это место, если бы я тебя не остановил.
Я просто смотрю на него, когда снова раздается стук.
— Тогда я открою, хорошо? — Спрашивает он, когда я не делаю никаких движений, чтобы сделать это.
— Я не хочу ни с кем разговаривать.
— Да, — говорит он, поворачиваясь ко мне спиной. — Удачи с этим.
Дверь открывается, и тяжелые шаги говорят мне, что Себ впустил кого бы то ни было.
— Он здесь?
— Да.
— Босс хочет его видеть, — говорит знакомый голос.
Я не хочу, чтобы этот голос был где-то рядом со мной.
Я вскакиваю на ноги, прежде чем в комнату входит Деймон, а за ним по пятам следует Себ.
— Ты, — кричу я, бросаясь вперед и прижимая его к стене. — Это был ты, — предполагаю я, прижимая его к месту предплечьем к его горлу.
Он не предпринимает ответных действий, не то чтобы я шокирован. Деймон на самом деле не боец, но это больше потому, что я знаю, что он виновен.
Он единственный, кто знал. Он единственный, кто мог бы помочь ей выбраться из этого.
— Какого хрена ты это сделал?
Его холодные, ничего не выражающие глаза смотрят в мои.
— Отвали от меня нахуй, Тео, — говорит он низким и смертельно опасным голосом.
— Гребаная пизда. Я собираюсь уничтожить тебя за это.
Я подхожу прямо к его лицу, мой нос почти касается его.
— Она сделала это сама. Перестань пытаться обвинять кого-то другого, когда ты тот, от кого она хотела сбежать.
— Она моя жена.
— Она была твоей пленницей. У нее есть выбор.
— Чушь собачья. Она была там, где ей суждено было быть.
— Говори за себя. Она наполовину Жнец, наполовину Чирилло. Куда она упадет, зависит от нее, а не от тебя.
— Подожди, — говорит Себ где-то позади меня. — Эмми — Чирилло?
В комнате воцаряется тишина.
— Засранец, — шиплю я на Деймона, чьи губы кривятся в самодовольной ухмылке.
— Почему бы тебе не спросить Тео, о чем еще он лгал в последнее время. — Он приподнимает бровь, переводя взгляд с меня на моего лучшего друга через мое плечо.
— Тео?
Отпуская Деймона, я делаю огромный шаг назад и делаю глубокий вдох.
— Она твоя двоюродная сестра, ясно?
Его глаза расширяются. — М-моя двоюродная сестра?
— Твой дедушка был братом ее дедушки.
Его губы приоткрываются, чтобы что-то сказать, но он не находит слов в течение долгих, напряженных
