– Это что? – сжимает рукой фотографию с узи.
Его голос звучит чересчур громко. На весь двор.
– Отдай! – забираю изображение моей рыбки и другие документы и запихиваю их в сумку.
– Ты беременна?! – его голос по-прежнему разносится далеко, – От кого?
Его лицо багровеет, глаза наливаются кровью.
– Тебя все это совершенно не касается! Ты мне никто! – пытаюсь привести его в чувство.
– То есть, пока я перед тобой тут унижаюсь, тебя ебут все, кому не лень? Да ты наверное даже не знаешь от кого это отродье! Шалава подзаборная! П**да рваная!
Дальше начинается поток нецензурной брани, который обрушивается на меня своей грязью, выбивая почву из-под ног. Я не думала, что бывший муж знает такие слова. Я столбенею, потому что никогда между нами не было таких сцен.
Только криков Белову кажется мало. Он пытается схватить меня. Не знаю, для чего. Пячусь назад. У меня падает теперь уже коробка с тортом.
Не иначе мой непутевый ангел-хранитель решил все же вмешаться. Бывший муж, ничего не видя перед собой от ярости, спотыкается об нее и падает прямо в торт. Ползает в десерте какое-то время, затем все же поднимается и бросается на меня с явным намерением ударить.
Позже, анализируя, что произошло, я поняла, что у меня было шоковое состояние. И я не смогла бы себя защитить. Чем бы это могло закончится, даже представить страшно.
В этот момент в перед собой вижу лишь спину, обтянутую дорогим кашемиром, слышу звуки ударов. Мат.
На глаза наворачиваются слезы. Из-за них не могу рассмотреть, что происходит дальше. Мне очень холодно, так что зубы начинают стучать. Я не могу контролировать это. Совсем.
– Олесь! – меня берут за руку и ведут к подъезду.
Холодов.
Он-то что здесь забыл?
– Ключи где? – спрашивает абсолютно будничным тоном.
Так, как будто, то случилось сейчас здесь, случается каждый день.
Ключи. Точно, мне надо попасть домой. Подальше от всего этого.
Меня трясет. Меня даже уже почти не волнует, как здесь оказался Влад. И что ему нужно. Я просто хочу домой.
Руки не слушаются. Понимаю, что самостоятельно ничего найти не смогу.
– В ссуууммке – заикаясь, выговариваю.
Мужчина довольно быстро находит ключи, открывает подъезд, помогает мне зайти. Он не спрашивает ни этаж, ни квартиру. Знает.
В лифте притягивает меня к себе, гладит по волосам и спине, успокаивая.
– Что ты! Тише! Испугалась... Все уже.
Чувствую его губы, прижатые к моему виску.
Отпускает меня это жуткое состояние не сразу. Лишь после стакана воды, который Влад придерживает возле моих губ.
– Какой кошмар! – выдыхая я, взяв себя в руки.
Невыносимо стыдно за то, что Холодов все это видел и слышал. Хотя он и сам на мой счет невысокого мнения.
Но он вмешался.
Чтобы было бы, если бы не он? Достаточно было бы лишь упасть, чтобы последствия были необратимыми. Не говоря уже про то, что мог со мной сделать обезумевший бывший муж.
– Тебе лучше? – Влад сидит передо мной на корточках и руками вытирает мне слезы.
Да уж. Не так бы я с ним хотела встретиться. И не настолько скоро.
Ему от меня что-то нужно, иначе бы не приехал.
Если сейчас и он начнет качать права, я не выдержу. Сердце замирает подстреленной птицей в груди, прежде чем сорваться в пропасть.
"Он тебе не друг", – напоминаю сама себе и перехватываю его за запястья.
– Не надо. Мне не нужна твоя жалость. Зачем ты приехал?
Мужчина поднимается, возвышаясь надо мной.
– Я приехал поговорить...
Не даю ему договорить. Ничего не хочу знать про себя.
Просто хочу, чтобы меня все оставили в покое. Уже жалею, что рассказала ему о беременности.
– Мы уже разговаривали. Я же тебе сказала, не надо меня трогать. Я подпишу все, что необходимо, чтобы ты... – сбиваюсь, не зная, как лучше выразить мою мысль о том, что не буду навязывать ему своего малыша, – Не боялся, что я чего-то от тебя добиваюсь. Мне не нужно ничего. Я сама...
Теперь уже Влад меня перебивает:
– Что ты "сама", Олеся? – и, не давая мне ответить, спрашивает, – Он тебя бил?
Ну, какое это имеет значение для него? Мне не хочется выворачивать душу наизнанку перед человеком, для которого я недостаточно хороша для чего-то большего, чем одноразовый секс.
В то же время испытываю противоположное желание объяснить, почему не смогла хотя бы вырваться и убежать. Ни о какой драке с мужчиной в моем положении не может быть и речи. Слишком рискованно.
Второе желание пересиливает, наверное, потому что даже внутри меня еще живет маленькая девочка, свято верящая, что добро побеждает зло.
– Нет, – даже головой качаю отрицательно для большей убедительности, – Такого поведения Савва не позволял себе никогда. Не знаю, что на него нашло. Это словно кто-то другой.
И это правда. Я не узнаю бывшего мужа. В этом... Человеке. Неужели так можно было притворяться? Столько лет? От этой мысли становится дурно.
– Ладно, – переводит он тему, – Ты ведь оставишь ребенка?
Вот мы опять и вернулись в исходную точку. Что ему сказать? Что он ожидает услышать?
– Да! Он же живой! – отвечаю резко.
Плевать, что он там думает.
– И не виноват, что ни у одного из нас не хватило ума предохраняться. Но я же тебе уже объясняла. Тебя никто ни к чему не принуждает.
– То есть ты вся такая правильная, а я – сволочь?
Похоже, начинается.
– Влад, я не хочу разбираться, какой ты, какая я. Зачем? Ты мне ничего не обещал. Я ни на что не претендую.
– Я тоже не хочу разбираться. Теперь это уже ни к чему. И я как раз на что-то претендую. Сначала я растерялся и повел себя неправильно. Я хочу, чтобы ты переехала ко мне. И мы жили вместе. О браке пока говорить рано, но...
Он жмет плечами, как будто не решается сказать, что возможен и этот вариант.
Влад смотрит на меня. Явно ждет, что я скажу в ответ.
А я могу лишь сидеть неподвижно и таращиться на него.
Если предыдущая степень удивления была "выпала в осадок", то сейчас это точно "застыла как статуя".
Я точно это слышала?
Да ну, не может быть!
Он же в прошлый раз так меня на место поставил.
И сейчас это к чему?
Нет, конечно, мне послышалось. Точно, это слуховая галлюцинация.
