по внешнему виду ему было за сорок, крепкий мужик, умудрённый горьким опытом. Он сразу почувствовал мою игру — если они примут мою идею, то я буду посредником между двумя центрами силы, по итогу мы будем действовать вместе, если кто-то получит повышение, то остальные тоже по цепочке пойдут наверх, а если кто-то из них облажается, то моя хата с краю.
— Ты что удумал, хитрюга? — сказал Крюгер, прищурившись.
— Я удумал обойти острые углы, которые подложили нам повстанцы. Они ведь специально свели нас вместе, чтобы мы между собой погрызлись и договорились. Так давайте сделаем это.
— А ты сам-то кто? Говори, но только без этих заумных слов, а то видите ли он какой-то там аванглист.
— Авантюрист, если быть точнее. В общем, я мелкий бандит.
— А кем был до Тартара? — мой ответ его явно не устроил.
— Да ни кем, шлялся по миру, продавал одни вещички, покупал другие.
— Тогда откуда знаешь про ответственность перед людьми? Говорил так, будто разбираешься? Иль солгал?
Тут Крюгер почти загнал меня в угол, я не мог отказаться от своих слов и уронить авторитет, и одновременно я не должен был раскрыть свой настоящий опыт — а то ещё сделают сержантом. И как назло фантазия дала сбой, мне нужно было срочно придумать, кем я мог работать, но чёрт дёрнул за язык и я сказал правду.
— Нет, я в теме, я действительно разбираюсь, когда-то у меня дела шли в гору, и я организовал контору по продаже оружия.
— Едрить тебя колотить в оба уха, Эд, — возмутился Натан. — Что ж ты молчал, что у тебя людишки были в подчинении? Не думал сам стать сержантом? — Крюгер снова хитро прищурился, ожидая моего ответа.
— Нет. Этой радости мне на всю жизнь хватило. В прошлый раз я не справился и потому делегировал свои полномочия.
— Что ты сделал? Делегировал? Это изврат какой-то?
— Нет, я просто поручил делать работу свои тёлкам.
Судя по взгляду Натана, он на секунду решил, что я словно Калигула сделал коров начальниками. Мне пришлось сделать вынужденное уточнение.
— То есть своим бабам.
— Бестолочь! Нашёл кому мужскую работу поручать! Всё придётся делать самому, на вас верхних нельзя положиться! — так местные называли «городских».
— Да ладно тебе, Натанчик! Всё ж не плохо складывается?
— Да что тут хорошего, упыри сожгли мою деревню, убили всех, кого смогли достать... Видит Бог, что я их сам достану, чего бы мне это не стоило! Я до них доберусь!
— Извиняй за тупой вопрос, сделай мне скидку, я всё-таки не местный. На кой чёрт эти упыри всех поубивали, если они получают от вас провизию? Для феодалов это не совсем типичное поведение. И если они такие жуткие, то почему все крестьяне не пойдут к повстанцам?
Натан сжал кулак на своей единственной руке.
— Повстанцев мало, они не могут защитить всех. Тут на каждом острове придётся стены с вышками и бункерами возводить. Да кто ж даст? И на какие шиши? Вот наш брат и боится рыпаться.
— Так что случилось с деревней?
— Жить стало совсем туго, мы стали принимать помощь от повстанцев, а упырям это не понравилось. Раньше они закрывали на такое глаза, а тут как с цепи сорвались, устроили нам настоящий ад. Наверное хотели наказать для острастки, чтоб другим не повадно было... Они всё у меня отняли, никого не пожалели. Я был одним из старост деревни, люди слушали моих советов, я должен был уберечь их, но не смог... — в глазах Натана промелькнул тот самый ад, что он пережил, а его взгляд стал ледяным.
— Я могу тебя понять, я тоже потерял свой дом и был вынужден скитаться по миру.
Натан очнулся и стукнул кулаком по столу.
— Я не знаю чего эти повстанцы так медлят. Надо было давно раздать крестьянам оружие и позвать на битву с упырями, сравнять их замок с землёй и всех на части разорвать!
— Самым простым и быстрым способом?
— Именно! Давно пора покончить с ними!
— Если ты действительно хочешь их победить, то послушай моего совета: война — это путь обмана. Тот кто пойдёт в лоб на упырей, подставит зад под остальные банды. Две силы сцепятся и ослабят друг друга на радость гиенам, стервятникам, крысам и мародёрам. Поэтому действовать нужно более аккуратно и непредсказуемо.
— Это не повод к бездействию! Иль мы будем ждать, пока они всех людей в Тартаре изведут?
— Я не знаю, что замыслили повстанцы и какой у них план. Но я точно знаю, что мы можем помочь общему делу. Ты ведь прекрасно разбираешься в местных обычаях? Ты поможешь втереться в доверие других крестьян?
— Могу, но вначале тебе нужно самому втереться ко мне в доверие.
— На этом месте, я бы поднял стакан с тостом: «За то и выпьем!».
— Но там же обыкновенная вода?
— Эх, где же Иисус, когда он так нужен!
Можно сказать, что именно этот разговор и сформировал наше отделение, наша троица разобралась между собой, и мы ненавязчиво предложили своё видение молчаливому большинству. Ради проформы я спросил остальных, что они думают и получил неожиданно вразумительный ответ. Как ни странно, но народ нутром чувствует, что на самом деле происходит, особенно если ему дать возможность наблюдать за процессом дележа власти. Солдаты вначале выразили согласие с нашей схемой, а потом добавили кучу «но»: им не понравились мои методы, меня заподозрили в скрытых мотивах, в желании манипулировать людьми, меня настойчиво попросили в следующий раз просто предлагать идею и рассказывать про её преимущество, а также мне намекнули, что в этот раз с нами согласились, потому что и так собирались выбрать Крюгера, как человека с опытом управления. Ёлки-палки! Демократия работала! А то я привык вертеться среди барыг-капиталистов, где всё решалось кулуарно, большие люди делили пирог пропорционально имеющимся силам, а потом приказывали своим СМИ и менеджерам объяснять ситуацию народу.
В этот день было ещё немного тренировок и даже пару лекций про тактику островных боёв, потом долгожданный отбой и койка. Пока всё складывалось своим чередом — обычная армейская жизнь, с которой я уже сталкивался в своей карьере авантюриста. Конечно тут в Тартаре была своя специфика, например соседство с монстрами и жуткими насекомыми, которых приходилось отстреливать и выжигать коллективными усилиями, когда
