Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
поворот!
– Час от часу не легче! – мельком глянув на вошедшего капитана, женщина закатила глаза.
– Так вы живы! – как ни в чём не бывало, продолжал капитан. – Вот уж некоторые удивятся! – он выделил слово «некоторые». – Я так и знал, я чувствовал…
– Закрой уже рот, лысый придурок! – сквозь зубы проговорила женщина.
– Ой, надо же, меня помнят? Так, может, скучали? – вновь улыбнулся Бута, нисколько не смутившись. – Дарган, это Бали, бывшая хозяйка торгового предприятия «Фроксия – Серенид»! – отчитался Бута вошедшему следом Даргану.
«Так Бали – женщина? Женщина-купец. Я слышала, что Фроксия страна, где женщины наравне с мужчинами, но раньше с этим не сталкивалась».
– Что?! – прервал мои рассуждения возглас Бали.
– А! – отмахнулся Бута. – Это мой юнга, нездешний, безработный, к тому же влюблённый, так что…
– Что там с предприятием? – ледяным голосом проговорила Бали.
– С предприятием ничего, отлично работает, как фроксийские часы.
– Руководит кто?
– Официально руководит теперь Уолу.
– А с какой это стати? – взвизгнула Бали. – Меня уже признали официально мёртвой? Три дня только поиски должны были продолжаться!
– Продолжались, – хмыкнул Бута, – уже прошло пять. Дело не в твоей смерти, нарушительница закона!
Бали вздрогнула:
– Что, прости?
– Твоя судимость.
– Причём здесь это? К смерти Брадана я не имею никакого отношения, меня оправдали ещё до отплытия! И как ты можешь…
– Ой, вот только не надо! Все уже знают, на чём ты деньги делала. Брадан много успел накопать прежде, чем его… убрали с дороги. Наркобаронша!
– Что ты сейчас вякнул?
Дарган снял с плеч мешок и, усевшись, стал выгружать его содержимое: сухари, солонину, фляги с водой и зельями. При этом он не сводил глаз с говоривших.
– Ты – наркобаронша, – повторил Бута. – Все знают, зачем твои корабли на остров Сироп заворачивали. И ведь из Фроксии это совсем не по пути!
– Ну и что, – сказала Бали. – Мы ракушки оттуда привозили.
Но Бута её не слушал:
– Водоросль прейа! Ну конечно, из-за неё однажды чуть империя не рухнула. Благо, Бернард Двадцать Четвёртый спохватился.
– Какая водоросль, что ты несёшь? – вздохнула Бали.
– Ну хорош прикидываться! Все уже знают, как ты товар не тому сбагрила, и Брадан на тебя вышел, потом вы с ним разобрались, а тебе пришлось сбежать!
– Сбежать? Ну уж это вздор! Враньё и провокация! По какому праву, Бута, ты мне тут предъявляешь обвинения?
Бали села, где стояла, поджала колени, глаза её забегали.
– Значит, я? Я торговец прейей? – тихо проговорила она, с её губ сорвался пугающий нервный смешок. – Хорошо… Как хорошо!
– Причём дело передали представительству Фроксии…
– Больше ни слова! – повысила голос наркобаронша.
– Подождите. – наконец, осенило меня. – Не та ли это водоросль, что раньше привозили из Таприкана?
– Она самая. Опять, – задумчиво сказал Дарган и протянул мне кусок солонины, а заодно и исцеляющее зелье.
– Присоединяйся, – кивнул Бута и придвинул Бали часть нашего ужина. – Всё же, не чужие.
– Так, стало быть, прейа и на островах теперь появилась? – сощурился Дарган, взгляд его переходил с Буты на Бали. – Раньше только у берегов Таприкана её находили.
– О, только ещё одного умника мне и не хватает! – прошипела Бали, спина её выгнулась, как у пантеры перед прыжком. – Тебе какое дело, берник? Ты советник короля или, может, из Армады? Сиди и не вмешивайся!
– Что ты на него кидаешься? Он аристократ между прочим! – заступился Бута с набитым ртом.
– Аристократ! – буркнула Бали. – Тем более! Первые, кто прейей интересуется! Ещё и "звёздочку" из неё делают!
– А что за "звёздочка"? – спросила я.
Мне вспомнился побег из тюрьмы, тогда Гердан тоже говорил о какой-то "звёздочке".
– Разве это не снотворное? Её из прейи делают? – спросила я.
– Да. Но смотря, с чем смешать, – пояснил Дарган. – И в какой пропорции.
– Ха, ну вот! Я же говорю! – хмыкнула Бали. – Кстати, мужчины, закурить не найдётся? Моя трубка сгинула в океане, уже который день не затягивалась.
Мужчины переглянулись и пожали плечами, никто из них не курил.
– Вот чёрт! – вздохнула Бали. – Не хотела я затягиваться тем, что местные предложили, а, по-видимому, придётся!
– На острове есть жители? – спросила я.
Бали кивнула:
– По крайней мере, одна семейка к востоку отсюда.
– Никого здесь быть не может, – проворчал Бута. – Здесь жрать нечего!
– А тебе лишь бы пожрать! Хочешь сказать, я вру? Говорю, есть! Жуткие твари.
– И что же такого сделали эти жуткие твари? – спросил Дарган.
– Они проводят свои обряды – этого мало? Издают такой противный вой, что аж кости ломит!
«О! Это было похоже на правду».
– В какой цвет кожу красят? – спросила я.
– Розовые полоски на лбу и руках, – дёрнула плечами Бали.
– А, эти неопасны.
Фроксианка посмотрела исподлобья:
– Да мне плевать! Мне от них не по себе, воротит меня!
– Это, наверное, ломка от "звёздочки", – хмыкнул Дарган.
Бали потянулась и достала из-под камня трубочкой скрученные листья.
Прикурив прямо от костра, она закашлялась, буркнула что-то по-фроксийски и откинулась, опершись о стену пещеры. Больше она не разговаривала и совсем не ела, только сидела, с отрешённым взглядом, какой, наверное, бывает у людей, когда им сообщают о смертельной болезни. Когда она не затягивалась и не выпускала дым, губы её были сжаты, будто сдерживали крик.
Я сидела, наблюдая, как пляшут в костре языки пламени. В пещере было тепло, а ветер, завывающий у входа, убаюкивал, а может сказался побочный эффект исцеляющего зелья, но я не заметила, как задремала.
Не знаю сколько прошло времени, я проснулась, ругая себя за непозволительную слабость: в пещере незнакомка, на острове непонятные дикари – не время расслабляться.
Бали спала сидя, у костра лежал Дарган, а Бута сидел у входа и изучал порванный рукав своей рубахи. Он поднял на меня глаза:
– Спи, я на часах пока, потом Даргана разбужу.
– А я?
– А девушкам надо спать, – улыбнулся он.
Я глянула на Даргана, Бута поймал мой взгляд:
– Дай ты парню проявить себя! Что всё время вперёд вырываешься?
Стало смешно, но пришлось сдержаться, потому что бока отозвались болью. И это после зелья. Что бы было со мной без «Уворота»?
Я устроилась поудобнее и прикрыла глаза. Проснулась неожиданно, Бог знает от чего. Гредвар рассказывал о каком-то шестом чувстве, что есть у каждого героя.
Якобы, это оно спасает их, когда они, обессилив, проваливаются в сон.
«Иначе, – говорил колдун, – герои бы давно перестали существовать!»
Я уже не раз убеждалась, что Гредвар просто так говорить не станет. Даже если слова его звучат абсурдно, даже если он бормочет их, отвернувшись к стене – рано или поздно их припомнишь.
Я осмотрелась. "Часовой", Бута, посапывал у входа, уронив голову
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
