прочими упражнениями, что внедрил в своё семейство большое Иван Яковлевич. Анхен при этом серьёзно похудела и молодела. Раздутые щёки больше не портили лица, парик не уродовал голову и пышные родные чёрные волосы, собранные в косы вообще чуть не в девицу императрицу превращали.
Анне Леопольдовне шел пятнадцатый год и ростом она уже почти догнала тётушку где-то метр семьдесят пять было в ней. Такие же ярко-чёрные волосы и наследственный овал лица делал их похожими на старшую и младшую сестру, если близко не приглядываться.
Теперь на охоту они ходили вдвоём. Благо в Риге ворон оказалось столько, что несколько месяцев каждый день грохот стоял вокруг резиденции императрицы.
Сама Анна Леопольдовна, получившая в семье прозвище Лизка (она же — Елизавета Катарина Кристина), по словам занимавшимся её обучением в Москве профессором Леонтием Филипповичем Магницким, превзошла университетский курс, и смело сама может точные науки преподавать. Учителям Лизки может любой человек в этом времени позавидовать. Астрономию и Физику ей читал не кто-то там, а сам академик Андреас Цельсий. Ботанику и Медицину преподавал Карл Линней. Художественные навыки и азы архитекторы вбивал в чёрную кучерявую головку граф Варфоломей Варфоломеевич (Бартоломео) Растрелли. Пойди пошукай по миру, не лишку лучше найдёшь. Литературу и стихотворчество пусть и не Шекспир давал Лизке, но лишь потому, что помер давно, а всё же лучший из имеющихся в России — Тредиаковский Василий Кириллович. А в последний год из-за перегруженности Растрелли Анны Иоанновна по совету Бирона пригласила из Франции одного из лучших художников современности Жана-Батиста Шардена, того самого, что «Прачку» и «Мыльные пузыри» написал. Мэтр ученицу хвалил.
Если ещё про семью говорить, то в классе учебном вместе с Лизков всегда и родной сын Бирона Петр присутствует. Ему сейчас двенадцатый год идёт, но парень в отца — высокий, можно и четырнадцать дать. Ростом как раз с Анну Леопольдовну. Если честно, то Иван Яковлевич, присутствовавший на нескольких уроках Цельсия, сделал вывод, что пацан не гений. Среднего ума ребёнок получился у Бирона. И собранности не хватает. Только розги в руках «дядьки» — отставного бомбардира преображенца сдерживают непоседу.
Иван Яковлевич помнил смутно (гид в замке Бирона на экскурсии рассказывала), что оба сына Бирона вырастут мотами и картёжниками. А младший Карл Эрнст, избалованный матерью — императрицей ещё и шулером — сядет в Париже в тюрьму за подделку векселей. И понятно, в кого такими выросли. Реальный Бирон тоже азартный игрок и к тому же сволочь редкая — садился играть с богатыми людьми, и те вынуждены были ему поддаваться — проигрывали, попробуй всесильному фавориту не проиграй. Только отец-то никогда не проигрывал, и игра приносила ему сотни тысяч рублей, а сыновья, не имея того влияния и не шибко видимо большого ума будучи, в карты вечно проигрывали и влезали в долги.
Сейчас герцогу Бирону не до карт. Едва приехав с войнушки и отчитавшись перед Анхен, Госсоветом и Советом министров о результатах обеих компаний и польской, и прусской вынужден был все силы бросить на создание артиллерии для Низового корпуса. Использование огромных двухпудовых Единорогов показало, что лафет получился чуть слабоватым, много было поломок. Нужно усиливать конструкцию, что автоматически приведёт к увеличению веса. Сам Иван Яковлевич оружейником не был, но как устроен лафет пушек в 19 веке виде в живую, и даже как он в двадцатом выглядит отлично знал. Только одно дело видеть, а другое изготовить чертёж и воплотить в металл. Хорошо Нартов под руку подвернулся. Брехт про этого токаря Петра первого сначала забыл. Где-то в музее видел его мортирную батарею и знал, что сей человек есть, но задать кому-нибудь вопрос, а где сей новатор, не додумался, и только когда встал вопрос о подъёме Царь-колокола, ему и посоветовали сходить на Монетный двор. Там, мол, искусный механик Нартов работает. Андрей Константинович оказался человек среднего роста и страшно худым. Парик белый царёв токарь не снял, и голова из-за худобы и огромного парика походила на созревший одуванчик. Тоненькая шейка и облако белое на тёмном лице. Может татары какие в родне были, но кожу белоснежной не назовёшь. Брехт тогда, вспоминая, всё что знает по деталям машин из института вместе самоучкой разработал систему блочную для подъёма колокола весом в двести с лишним тонн из ямы, а после прикрепил Нартова к Московскому пушечному двору. Нартов создал несколько новых станков, в том числе и для проточки ствола орудия, придумал оригинальные запалы для гранат шрапнельных, предложил новые способы отливки пушек, заделки раковин в канале орудия.
Сейчас, вернувшись из похода, Иван Яковлевич сразу отправил в Москву курьера с указом императрицы о переводе Нартова в Ригу на новый литейный завод. А сам уже на второй день завалился в английское посольство. В Польше и Пруссии поснимали со стен и изъяли у побеждённых войск кучу маленьких и больших орудий. Бронза для отливки новых Единорогов вроде бы есть, но Брехт всё же металлург по образованию, и отлично помнил, что чтобы бронза при повторной переплавке не получилась хрупкая, нужно добавлять приличное количество свежего олова и меди. Медь на Урале добывали. Миасс не только золото, но и медь начал давать. Тут ничего страшного, а вот с оловом в России так себе. Зато его добывают на туманном Альбионе. Англию раньше даже называли Оловянные острова.
После кончины Томаса Уорда в 1731 году резидентом английским при дворе Анны Иоанновны стал его секретарь Клавдий Рондо. Но буквально за неделю до возвращения герцога Бирона в новую столицу Георг II прислал другого дипломата — лорда Джорджа Форбса, в том числе и для подготовки к подписанию Торгового договора.
— Ваня, ты поосторожней с ним, нам торговля с Англией очень нужна Андрей Иванович говорит, — напутствовала его Государыня.
— Чуть не единственное, в чём я с графом Остерманом согласен.
Глава 15
Событие сорок второе
Все люди строят большие планы на насколько лет вперед. Но ведь никто из нас не может знать, доживет он до завтрашнего утра или нет.
Лев Николаевич Толстой
Генерал Иван Карлович Шпигель, можно сказать, зол был. Обижен так точно. Готовишься к войне, ночи не спешишь… Жену с детьми бросил в Козеле, а ту полный… Нет не матершинных слов, чтобы это описать. В Шверине не пришлось воевать, и тут проклятые пруссаки не дали. После того как взорвался фургон с порохом на мосту, и уничтожил и мост, и больше сотню пехотинцев с кавалеристами, а
