Итак, полдела сделано для освобождения Марии Стюарт, а между тем в Эдинбургприскакали Меррей и другие опальные лорды; великий тактик и дипломат, Меррей небыл здесь во время убийства – попробуй докажи, что он к нему причастен; этотпройдоха всегда выйдет сухим из воды. Но как только с грязной работойпокончено, он тут как тут, спокойный, величавый, самонадеянный, руки у негочисты, и он готов пожать плоды чужих трудов. Как раз на этот день –одиннадцатое марта – назначено в парламенте по высочайшей воле всенародноеоглашение его изменником, и – о, чудо! – его плененная сестра вдруг позабыластарые счеты. Талантливая актриса – актриса поневоле, – она бросается к нему нашею с таким же иудиным лобзанием, какими не далее как вчера приветствовал еемуж. Нежно и проникновенно испрашивает она у опального бунтовщика братскогосовета и помощи.
Меррей, и сам неплохой знаток человеческого сердца, правильно оцениваетположение. Он, без сомнения, призывал и благословлял убийство Риччо в надеждерасстроить тайные шашни Марии Стюарт с папизмом; для него черномазый интриганбыл врагом протестантских, шотландских интересов и к тому же помехой для егособственных властолюбивых планов. Но теперь, когда с Риччо благополучнопокончено, Меррей готов зачеркнуть былое, пойти на мировую: пустьослушники-лорды тотчас же снимут стражу, оскорбительную для королевскогодостоинства Марии Стюарт, и вернут ей все прерогативы неограниченнойкоролевской власти. Она же должна забыть прошлые обиды и отпуститьпатриотическим убийцам все их вины.
Мария Стюарт, у которой при пособничестве изменника-мужа готов и разработанв мельчайших подробностях план побега, и не думает прощать убийц. Но, чтобыусыпить бдительность бунтовщиков, она готова на великодушные уступки. Спустясорок восемь часов после убийства весь эпизод, вместе с растерзанным теломРиччо, по-видимому, погребен и предан забвению: все притворяются, будто ничегоне случилось. Прикончили какого-то музыкантишку – велика важность! Скоро ниодна душа не вспомнит о безвестном бродяге и в Шотландии водворится мир.
Устный пакт заключен. И все же заговорщики не решаются снять караул передпокоями королевы. Какое-то смутное беспокойство гложет их. Наиболее догадливымиз них слишком знакома гордость Стюартов, чтобы поддаться на заманчивыеуверения, будто Мария Стюарт от чистого сердца готова простить и забыть подлоеубийство своего слуги. Им кажется, что куда вернее держать неукротимую женщинупод замком, отнять у нее всякую возможность мести: на свободе, чувствуют они,она станет для них постоянной угрозой. Им также не нравится, что Дарнлей то идело бегает на ее половину и о чем-то подолгу шушукается с мнимобольной. Они поопыту знают, как мало нужно, чтобы вертеть этим мозгляком, как вздумается.Открыто говорят они о том, что Мария Стюарт хочет перетянуть его на своюсторону. Они убеждают Дарнлея не верить ни одному ее слову и заклинают непредавать их, в противном случае – справедливое пророчество! – и ему и ейпридется худо. И хотя лгунишка клянется, что все прощено и забыто, ониотказываются снять охрану, прежде чем королева письменно не гарантирует имполную безнаказанность. Как для убийства, так и для отпущения убийствадомогаются эти друзья законности одного: писаной грамоты – «бонда».
Очевидно, многоопытным матерым клятвопреступникам мало сказанного слова – имли не знать, сколь оно эфемерно и легковесно! – подавайте им отпускную грамоту!Однако Мария Стюарт не намерена официально обязываться перед убийцами – дляэтого она слишком осторожна и самолюбива. Никто из этих негодяев не сможетпохвалиться «бондом» за ее подписью! Но, решив не давать заговорщикамотпускной, она с тем большей готовностью изъявляет согласие: все, что ей нужно,– это как-нибудь дотянуть до вечера. Дарнлею – он опять как воск в ее руках –дается унизительное поручение удерживать в узде своих вчерашних сообщниковмнимой приязнью и обещаниями высочайшей подписи. Словно преданная нянька,вертится он среди мятежников и вместе с ними вырабатывает текст отпущения;остановка единственно за подписью Марии Стюарт. К сожалению, время позднее,заверяет их Дарнлей: королева утомилась и почивает. Но он клянется – что стоитлжецу солгать лишний раз! – завтра же утром вручить им грамоту за высочайшейподписью. Раз король дает такое обещание, не верить ему – значит оскорбить его.В доказательство своей доброй воли заговорщики снимают стражу у покоевкоролевы. Марии Стюарт только того и нужно. Путь к побегу ей открыт.
Как только караульные ушли, Мария Стюарт вскакивает с мнимого одра болезни иэнергично готовится к отъезду. Босуэл, Хантлей и прочие друзья за стенами замкадавно предупреждены: в полночь оседланные лошади будут ждать у погоста в тениограды. Главное теперь – обмануть бдительность заговорщиков, и постыдноепоручение оглушить и одурманить их вином и знаками своей милости снова, подобнодругим неблаговидным делишкам, выпадает на долю Дарнлея. По приказу королевы онзовет своих вчерашних сообщников на веселый пир, гости бражничают, и праздникпримирения затягивается до глубокой ночи; когда же собутыльники, нагрузившись,отправляются на боковую, обуянный усердием Дарнлей даже не решается изосторожности вернуться в покои королевы. Но лорды слишком уверены в своемтриумфе, чтобы быть начеку. Королева обещала их помиловать, сам король в томпорукой, Риччо покоится в земле, а Меррей вернулся в Шотландию – зачем жераздумывать и оглядываться? Опьяненные вином и победой, заваливаются лорды наотдых, чтобы отоспаться после тревожного дня.
Полночь, тишина стоит в коридорах спящего замка, как вдруг где-то наверхуосторожно приотворяется дверь. Ощупью крадется Мария Стюарт через помещения дляслуг и по лестнице – вниз, в подвал, откуда подземный ход ведет в кладбищенскиекатакомбы. Ледяным холодом веет в мрачном подземелье, от вечной сырости каплетсо сводов и стропил. Зажженный факел отбрасывает пляшущие тени на черные, какночь, стены, на прогнившие гробы и сваленные в кучи человеческие кости. Но вотповеяло свежим, чистым воздухом, они у выхода! А теперь только пересечькладбище и добежать до ограды, за которой ждут друзья с оседланными конями! Нотут Дарнлей обо что-то спотыкается и едва не падает, королева подбегает, и обас содроганием видят, что стоят перед свеженасыпанным холмом – могилой ДавидаРиччо.
Последний удар молота – он еще больше закалит броню, в которую одето сердцеоскорбленной женщины. Она знает: перед ней теперь две задачи – восстановитьпобегом свою королевскую честь и даровать миру сына, наследника престола. А тамотмщение всем, кто так ее унизил! Отмщение и тому, кто сейчас по глупостистарается ей услужить! Не колеблясь ни секунды, вскакивает беременная на пятоммесяце женщина в мужское седло к Артуру Эрскину, верному начальнику еелейб-гвардии; под защитой чужого она чувствует себя в большей безопасности, чемс мужем; кстати, тот, не дожидаясь, шпорит коня, торопясь унести ноги. ТакЭрскин и цепляющаяся за него Мария Стюарт мчатся галопом на одном коне вседвадцать с лишним миль до замка лорда Сетона. Там ей наконец дают коня и стражув две сотни, всадников. Новый день беглянка встречает уже повелительницей. Кобеду она доскакала до своего замка Данбар. Но вместо того чтобы отдохнуть,дать себе покой, сразу же берется за дела: мало называться королевой, в такиеминуты должно бороться, чтобы и в самом деле ею быть. Она диктует и пишетписьма во все концы: надо кликнуть клич верным присяге дворянам, брать войскопротив засевших в Холируде бунтовщиков. Жизнь спасена, но дело идет о короне, очести! Неизменно, когда настает час мщения, когда страсти пожаром бушуют в еекрови, эта женщина не знает ни слабости, ни усталости; только в такие великие,решающие мгновения открывается, какие силы таит в себе это сердце.
