телефон. Ну точно, мне пришло такое же сообщение. Но проводить время с Уэстом вне работы? Большое жирное «нет» с «никогда и ни за что».
– Не могу. У меня несколько репетиций подряд.
– Не хотелось бы тебя расстраивать, но эту постановку ничто не спасет. Это худшее, что случалось в Техасе со времен Jonas Brothers. – Уэст скорчил очаровательную мину, что-то среднее между искренним сожалением и сарказмом.
– Не смей вымещать ненависть к Jonas Brothers. Они национальное достояние. – Хихикнув, я погрозила ему пальцем.
– Это сюжетный поворот. – Он схватил мой палец и подтащил к себе. – А я считал тебя поклонницей My Bloody Valentine.
– Я знаю группы, которые образовались после девяностых, – заспорила я.
– Докажи. Ну а пока погнали.
Учитывая нынешнюю ситуацию, было бы неплохо расслабиться и взять выходной. К тому же я уже приняла решение не влюбляться в Уэста Сент-Клера, и на меня свалилась небывалая удача, что до него парни мне даже отдаленно не нравились.
Что дурного в одной быстрой поездке в город?
– Ты мне руки выкручиваешь, – вздохнула я.
– Я известен тем, что помогаю женщинам раскрыть свою гибкость.
Я поморщилась и отпихнула его, наслаждаясь ощущением его крепкой груди под ладошкой.
– Мерзость какая. Я принесу рюкзак.
– Не-не-не. Я не верю, что ты вернешься, а Круз Финли там в одном шаге от инсульта. Я сам схожу.
Он вошел в аудиторию и вернулся с моим рюкзаком. Тот висел у Уэста на плече, и парень вертел связку ключей на пальце. Я побежала за ним вприпрыжку, еле поспевая за размашистым шагом.
– Почему так скачешь?. Если бы не знал тебя, решил бы, что ты… – Уэст улыбнулся.
– Под кайфом? – спросила я, еще подпрыгивая к своему недовольству.
Да хватит. Не позорься.
Уэст рассмеялся и косо на меня глянул.
– Нет, дурачина. Счастлива.
– Я не счастлива.
– Твоя ухмылка до ушей говорит об обратном. – Он щелкнул меня по подбородку.
– А ты грубый.
– А ты вся светишься.
Я перекинула волосы за плечо, внезапно снова почувствовав себя красивой. Сердце растаяло, а тело с ног до головы покрылось мурашками.
– Че-е-ерт, – протянул Уэст. – Сущая радость. Кто ты вообще такая? Я словил удачу? – Он остановился, поднял меня с пола и повертел в руках. Сент-Клер нахмурился, сделав вид, будто что-то читает у меня на спине. Инструкцию или руководство по применению. Он присвистнул. Я пинала воздух, пока он не отпустил меня, и хохотала взахлеб.
Мы часто касались друг друга – на самом деле касаний было больше, чем за последние мои четыре года. Бабочки в животе парили и без остановки делали повороты колесом.
– Ага. Ты настоящая Техас. Я получил улучшенную версию. Ты водонепроницаема?
– Не в этот раз.
– Жалко. Уверен, ты круто смотришься в раздельном купальнике.
– Продолжишь в том же духе – я тебя сама сейчас разберу на запчасти.
Я снова чувствовала себя прежней и, не знаю почему, но думаю, что и Уэст испытывал те же ощущения касаемо себя.
По какой-то причине мы вытащили на свет свои прежние версии, по которым жутко скучали.
Мы остановились возле его мотоцикла. Уэст вытащил два шлема и один пихнул мне в руки. На этот раз я повернулась, сняла кепку и послушно надела шлем.
– Два шлема? – закончив, я встала к нему лицом.
Уэст пожал плечами.
– Знал, что придется растопить твою фригидную задницу.
– Ты всегда такой самоуверенный?
– Каждую секунду. – Он выплюнул леденец и надел шлем. – А ты всегда такая любопытная?
– Когда мне хочется что-то выяснить, – передернула я плечом. – Раз уж мы заговорили о моем любопытстве. Что за привычка сосать яблочные леденцы? Немного устарело.
– Не для меня. А ты по чему-то ностальгируешь? Какая часть твоей истории дорога сердцу?
Сама того не желая, я провела пальцами по кольцу, чувствуя, как сперло дыхание.
– На самом деле да. Это кольцо с пламенем принадлежало моей маме, – подняла я руку.
– Оно… – Уэст взял мою маленькую, хрупкую руку в свою крупную и мозолистую и внимательно посмотрел на нее. – Чудовищно. Короче, яблочный леденец вызывает у меня такие чувства.
В игривом настроении я выхватила из его заднего кармана леденец, где у него всегда была заначка, и засунула в рот.
– Ну… пресно.
Действительно, так пресно, что меня заинтересовало, почему он снова и снова покупает этот леденец со специфическим вкусом. Конечно, если бы Уэст хотел рассказать, то уже сам бы поделился этой информацией.
Уэст усмехнулся и неспешно покачал головой.
Я подождала, пока он сядет на мотоцикл, и запрыгнула следом. Уэст потянул меня за руки, чтобы я обхватила его за грудь. Двигатель с ревом заработал. Мы промчались по шоссе, объезжая пробку, ветер с пустыни хлестал нам в лицо. Я прижалась к Уэсту, вдыхая как можно больше его запаха. Мне нравилось носить шлем. Он полностью закрывал мое лицо, создавая иллюзию, что я могу стать кем угодно. Казалось, что я была нормальной, когда сидела так, обвивая руками великолепного мужчину, а волосы мои развевались на ветру, и люди видели мое тело. Просто еще одна девушка, занимающаяся своими делами.
Никто даже не догадывался, что мое тело и лицо покрыты шрамами.
Что моя бабушка больна.
Что в этом году я завалю семестр.
Все это время телефон Уэста вибрировал в кармане. Я чувствовала его внутренней поверхностью бедра. Но не хотела рисковать и рушить момент вопросами, кто ему названивает.
Мы добрались до района Второй улицы, взяли кофе со льдом и немного погуляли. На улице было людно, шумно: всюду студенты, покупатели и цветущие в горшках растения, а еще украшенные огоньками деревья. В кофейнях сидела молодежь и болтала. Мы обсуждали учебу, пятничные бои и мой спектакль, как вдруг Уэст замер как вкопанный на обочине и дернул меня за рукав толстовки, вызвав затор позади нас.
– Чертов джекпот.
Я посмотрела на вывеску. Магазин бейсболок. Я смущенно поправила свою выцветшую серую кепку. Я снимала ее только, когда надевала шлем Уэста или по возвращении домой. Он взял меня за руку и повел в магазин.
– Если собираешься вечно прятать свое лицо под этой штукой, то хотя бы не донимай меня одним и тем же логотипом «Найк». Освежи ради меня эту чертовщину, Техас. Это залог хороших отношений.
– Ладно, но ты отвернешься, пока я буду мерить. Я должна сохранить свое целомудрие. – Я не стала усугублять ситуацию, а просто запихнула сжатые кулаки в карманы толстовки. Мы побрели между рядами. В отличие от улицы в магазине было тихо. Кроме нас двоих, здесь находился еще продавец лет двадцати, который занимался кассой.
– Тебе так важно, чтобы тебя не видели? – Уэст провел рукой по дюжине
