Книга Ненасыть - Ирина Сон

Так думает не только Серый. Прапор неодобрительно качает головой. Олеся бочком отодвигается за спину Серого. Тимур так вообще вертит пальцем у виска с тихим шепотом «Самоубийца!». Только Василек ничего не понимает и потому молчит.

– Мое слово. Хочу – даю, хочу – назад забираю, – расслабленно говорит Михась и поводит автоматом. – Это не вы принесли, а Руслан с его людьми. Мы отобрали в бою. Я вам ничем не обязан, и проиграли вы. Так что сняли с себя кружавчики и пошли поливать нам огород!

Слова Михася не укладываются в голове у всех, в том числе и у Серого. Тем более у Серого. Его так и подмывает оттолкнуть Михася, а потом развернуться и долго кланяться хозяевам до земли, прося прощения за идиота…

Сергей понимает, что стоит, глядя в глаза Зета, и отступает. По лицу хозяина проскальзывает досада, но он не настаивает и отводит взгляд.

– Миша, попридержи коней… – начинает Прапор, но Михась его перебивает:

– Нет уж, я не собираюсь прогибаться под этих пацанов! Усекли, чувачки?

Серый, уже сделавший шаг, замирает, когда оружие нацеливается в лицо Юфиму.

– Хорошо, мы все насчет вас поняли, Михаил Денисович, – голос у того не испуганный, а скорее расстроенный. – Вопрос долга снимается. Вы нам ничего не должны. Однако мы же не исполним ни одной вашей просьбы и, когда вы попросите помощи, откажем.

– Вы не врубились? – нарочито удивленно тянет Михась и лязгает затвором. – Вы теперь мои рабы, мне не придется ни о чем просить. Будете возражать – башку прострелю.

– Миша! – рявкает Прапор.

Тимур настойчиво тычет пальцами в бок Серому, но тому слишком страшно отвести взгляд от хозяев и Михася.

– Это мои разборки, Прапор, не лезь, – говорит Михась лениво.

Юфим делает шаг навстречу, и автоматное дуло упирается ему в грудь.

– Раз так, стреляйте, Михаил Денисович.

Наступает оглушительная тишина. Тимур в последний раз тычет в спину, да так и оставляет руку там – Серый не обращает внимания. В его памяти вновь всплывает внезапное исчезновение Руслана и людей со всей их амуницией. Тело непроизвольно напрягается, глаза распахиваются шире и начинают слезиться – моргать становится жутко. Ведь если по желанию ожила Олеся и исчезли чужаки, то что же будет с Михасем, захоти того хозяева?

А Юфим ждет, не сводя спокойного взгляда с Михася. Зет не вмешивается, а на его губах играет ироническая, даже чуть предвкушающая улыбка.

Серый замечает, что Юфим заводит руку за спину и переплетает с братом пальцы. Он скорее огорчен, чем испуган, это видно всем. А Зету словно бы и нет никакого дела до того, что еще чуть-чуть – и прогремит выстрел. Он смотрит за плечо Михася, на Василька. И Василек зачарованно стоит под его взглядом, чуть покачиваясь, словно кролик перед удавом. Зет медленно наклоняет голову набок, и Василек плавно повторяет за ним, словно отражение.

Михась этого не видит. Он занят Юфимом. Его палец напрягается, соскальзывает на спусковой крючок, челюсть сжимается так, что на скулах ходят желваки… Серый замечает, что Прапор плавно и одновременно с этим быстро вскидывает руку – сбить прицел в сторону, – но не успевает…

– Миша, ты не рад меня видеть, да? – тоном обиженной принцессы выдает Василек и шмыгает носом.

Слова производят прямо-таки волшебный эффект. Михась моментально меняется в лице, опускает автомат и оборачивается с изумленным:

– А?

Серому тоже хочется округлить глаза и сказать с глупым видом: «А? Михась тут убивать собрался, если ты не заметил!»

– Ну да, – продолжает Василек, оскорбленно скривив губы. – Конечно, у тебя тут беременная жена, рабы, а я шарахался неизвестно где и… и вообще!

Выдав этот спич, он разворачивается и идет обратно в деревню, надменно вскинув голову. Все смотрят ему вслед, потеряв дар речи. Тимур и Олеся издают странный звук: то ли испуганный писк, то ли изумленное кряканье. А Михась, досадливо цедит в сторону хозяев: «Ладно, черт с вами!» и бросается за другом.

– Василий, ты куда это? Василий, стоять! Стой, кому говорю?!

А в спину им летит тихий голос Зета:

– Бойтесь своих желаний, Михаил Денисович. Их простота слишком сложна, а спор… Стать рабом вы всегда успеете.

Михась не слышит – он догоняет, хватает Василька за локоть, но тот выдирается, обжигает злющим взглядом так, что пробирает даже Серого, и орет в полный голос:

– С какой это стати я должен тебя слушаться, а? У тебя теперь вон, целый табун! И Прапор, и беременная жена, и эти два мажора! А я буду свободен, словно ветер! Вот наберу воды – и свалю отсюда к чертовой бабушке!

Он разворачивается, выдирается, но Михась хватает его за косу, наматывает ее на руку и отвешивает смачную оплеуху. Василек дает сдачи. Завязывается драка.

– И пусть только смерть разлучит вас! – говорит Тимур с умилением и получает подзатыльник от Прапора. – Ай! За что?

– За длинный язык, – отвечает Прапор и поворачивается к хозяевам, флегматичным донельзя. – Извините, пожалуйста. Мы пойдем.

– Тимур Ильясович, и вы не хотите нас благодарить? – с искренним огорчением спрашивает Юфим и откидывается назад, сильнее наваливаясь на Зета. Черты его лица расплываются, вновь не давая рассмотреть все целиком, видно только испарину и нехороший бледный цвет лица.

Серый сглатывает и чувствует, как с этим глотком в живот падает колючий комок. Страх поднимает голову, пробивается сквозь навеянное спокойствие. «Мне привиделось», – уговаривает себя Серый, но не получается. Он видит, что Тимур бледнеет, видит Олесю, которая смотрит на Михася и Василька, испуганно прижав руки к щекам. Она нервно кусает губы, переминается с ноги на ногу – одним словом, ей так и хочется вмешаться, но никто не двигается с места, поэтому и она тоже просто наблюдает со стороны. Живая, а ведь совсем недавно была мертвой.

– Я… Конечно, я хочу, – тянет Тимур, а потом выдыхает и кивает уже решительнее. – Только не знаю, как отблагодарить за такое. Ведь сыграть на виолончели будет недостаточно?

В последнем вопросе Серому чудятся заискивающие нотки. Близнецы переглядываются, и Юфим качает головой, уже куда более радостный, чем пару минут назад.

– Боюсь, что так. Пойдемте с нами, Тимур Ильясович. Не стоит волноваться, мы задержим вас всего лишь до завтрашнего утра, – они коротко кивают Серому и Прапору, отвешивают изящные поклоны Олесе. – До встречи. Олеся Дмитриевна, завтра утром мы ждем вашу благодарность.

Стоит только Юфиму и Зету завладеть вниманием девушки, как она тут же расслабляется и расплывается в безмятежной улыбке. Серый трет лоб и уши, отводит взгляд, чтобы не зацепило и его. Страх вроде бы переборол гипноз, и голова соображает почти ясно, но