факта.
— После соприкосновения с той силой, что я ощутил, кто бы не захотел?
— Сукин ты сын. — Выплюнула я и подалась к нему, но Мика с Натэниэлом удержали меня. Я утонула в теплой и вибрирующей энергии, но в нее начал вплетаться мой гнев, а он был отнюдь не расслабляющим.
— Ты не хотела, чтобы я лгал, а теперь ты не хочешь слышать правду. Чего ты хочешь от меня, Анита?
— Царь ты или нет, не думай, что можешь на мне ездить только потому, что теперь ты — зверь моего зова, Рафаэль.
— Будь я человеком-слугой или слугой-вампиром, понадобились бы клятвенные слова и обмен телесными жидкостями, но я всего лишь зверь, а потому твоя сила воззвала ко мне, и я ответил — потому что захотел ответить. Все прочие звериные половины стали твоими случайно, либо это вообще не был их выбор.
— К чему ты клонишь, Рафаэль? — Уточнил Мика.
— Сила Аниты позвала меня, как подзывают собаку, но я — царь родере, и никто не станет призывать меня к ноге.
— Мы это сделали, чтобы спасти тебе жизнь сегодня, не своди все к своему задетому эго. — Парировала я.
— Я имею в виду, что твоя сила сработала со мной так же, как и с остальными, но я желал этого единения. Вполне допускаю, что это не единственное отличие между мной и другими зверями твоего зова.
В разговор, наконец, вмешался Жан-Клод, который все это время наблюдал за нами и, вероятно, отнесся к всплеску энергии, как метафизически незаинтересованный наблюдатель. Раньше меня бы это выбесило, но теперь я знала, что когда он озадачен, то порой чувствует меньше обычного. И сейчас я нуждалась в его проницательности больше, чем в нашем групповом объятии.
— Ma petite не пойдет с тобой сегодня, если ей не будет позволено привести с собой других moitié bêtes.
— Ты имеешь в виду, что это — лучший способ помешать тому вампиру, который пытается захватить нас через крыс. — Догадалась я.
— Именно так. — Согласился он.
— Если Рафаэля убьют, то нас всех поработят. — Сказала Клодия.
— И могут настроить против вас. — Добавил Бенито.
— Мы найдем другой способ победить вампира, который прощупывает наши силы. — Произнес Жан-Клод с совершенно пустым и непроницаемым лицом.
— Но в таком случае вы потеряете родере как источник пищи и как военную силу. — Возразил Рафаэль.
— Если сегодня ты победишь, то мы ничего не теряем.
— Не ты ли весь день говорил мне о том, насколько опасны могут быть moitié bête?
— Ты и сам теперь один из них, Рафаэль. У тебя появились дополнительные силы, доступные тебе даже в том случае, когда ma petite нет рядом. Мы свою часть уговора выполнили.
— Жан-Клод, пожалуйста, не надо. — Вмешалась Клодия.
— Мы ни о чем не просим вампиров. — Зарычал на нее Рафаэль.
— Если сегодня там будет вампир, у которого зверь зова — крыса, то считай, что ты теряешь половину своей силы без меня, а ведь я даже не настоящий вампир. — Напомнила ему я.
— Насколько сильнее я буду в твоем присутствии?
— Намного. — Ответили мы в один голос с Натэниэлом.
— Позволь ей привести с собой еще одного телохранителя. — Попросила Клодия.
— Это подорвет ее статус царицы.
— Не так сильно, как если она вообще не придет. — Возразил Бенито.
Рафаэль посмотрел на своих веркрыс.
— И ты туда же, Бенито?
— Мой царь, я не понимаю всех этих метафизических штук, но знаю, что если она станет одной из нас, то потеряет ту связь, которую я ощущаю между ней и леопардами, а это паршивая плата за то, что сегодня она ради нас рискнет своей жизнью.
— Она рискнет своей жизнью только для того, чтобы сохранить то, что воздвигли Жан-Клод и Мика. — Парировал Рафаэль.
— Мой царь. — Только и сказал Бенито, но этого оказалось достаточно, чтобы лицо Рафаэля смягчилось благодаря той высокомерной привлекательности, которую он временами скрывал, особенно когда знал, что ему не выиграть в споре.
— Жан-Клод, Мика, Натэниэл, Анита, я даю вам слово, что этой ночью я не сделаю ничего, чтобы призвать крысу Аниты и позволить ей взять верх над другими ее зверями. Я был пьян от той силы, которую несет в себе власть, но я царь, и я буду выше этого. Я не придам ваше доверие.
— И как мне доверять тебе, если у меня все еще кишки зудят от того, что ты сделал? — Спросила я.
— Анита, я дал тебе свое слово. Нарушал ли я его хоть раз за все те годы, что мы знаем друг друга?
Я уставилась на него и, наконец, сказала:
— Нет, не нарушал.
— Ты свое слово держишь. — Подтвердил Мика.
— Ты держишь свое слово, но я чувствую твою мощь и силу воли. — Вмешался Натэниэл. — Я знал, что ты царь, но до сих пор я не осознавал, что это значит.
— Все цари сильны, иначе мы бы не стояли во главе своих групп. — Ответил Рафаэль.
Натэниэл покачал головой достаточно явно, чтобы волосы заструились вокруг его лица.
— Я не о том. Я имею в виду, что я буквально ощущаю твою волю — она давила на меня в тот момент, когда мы были… внутри Аниты, только что. Твоя целеустремленность пугает, Рафаэль.
— Это претензия или комплимент? — Не понял Рафаэль.
— Ни то и ни другое.
— Мне нужно переодеться для драки и морально подготовиться к тому, что меня ждет, так что если тебе есть, что сказать, не тяни. — Это было сказано с раздражением, почти злобно, что нехарактерно для него. Вот дерьмо, надеюсь, Рафаэлю не передались мои проблемы с гневом.
— Позволь Аните взять с собой еще кого-нибудь — так же, как было позволено Мике.
— С ней может остаться Клодия.
— Кого-то не из веркрыс.
— Я дал свое слово.
— Я не сомневаюсь в твоей части. Я сомневаюсь в энергии того количества веркрыс, которые окружат Аниту сразу после того, как она сделала тебя крысой своего зова.
— Никто не говорил, что это может стать проблемой. — Сказал Рафаэль.
— Прежде я не ощущал ее крысу такой сильной, как сейчас.
— О чем ты? — Переспросил Мика.
— Мы помогаем Аните оставаться человеком, отвлекая ее зверей. Один из нас позволяет ей чувствовать запах своей кожи и другого зверя — это помогает удержать ее от реальной перемены.
— Мы в курсе. — Сказал Рафаэль, и вновь в его голосе прозвучали нотки нетерпения, столь нетипичные для него.
— Когда Анита приходил в наш пард, то у нее есть Мика и я. Когда она отправляется в лупанарий, с ней там Ричард, а порой и
