нему, как я иногда вытаскивал себя из сна, когда посреди ночи раздавался экстренный вызов.
Когда мне хотелось вот так потеряться? Когда я хотел потерять контроль?
— Потому что это приятно, — ответил я. Это было лучше, чем просто приятно. Это было потрясающее чувство. Невероятно эротично. Правильно.
— И все? — она слегка отстранилась и посмотрела мне в глаза, ища, давая мне мгновение, чтобы взять под контроль безудержную похоть, бегущую по моим венам.
Искала ли она причину, чтобы остановиться? Оправдание для продолжения?
— Конечно, — ответил я. — У тебя есть… чувства к Гейджу, помнишь?
Ее взгляд немного затуманился.
— Верно, — сказала она. — Ох. ДА. Есть. Я бы хотела… быть свободна для него.
Свободна для него. Слова казались неправильными, как будто те, которые мы использовали, передавали что-то совершенно другое.
— Свободна для него, — повторил я, откидываясь назад и проводя носом по ее подбородку, вдыхая пропитанный солнцем аромат ее кожи.
— И ты… ты только разорвал отношения, — напомнила она мне.
— Я знаю, — сказал я. Что-то вспыхнуло в ее глазах, ее брови нахмурились, но она кивнула.
— Но нет никаких причин, по которым мы не можем наслаждаться друг другом прямо сейчас, — сказала она.
Мое сердце воспарило, и я почувствовал момент победы, несмотря на то, что она только что восстановила очень временный характер нашей… дружбы.
Я собирался максимально использовать это время. И я собирался стать очень хорошим другом.
— Оттачивать наши навыки и все такое, — добавил я.
— Вот именно. Это не должно быть сложно, — сказала она.
— Нет. Просто. Очень просто.
Господи, это было так просто.
Так просто, что я с трудом мог думать.
Она провела пальцем по моему животу, и я сделал еще один рваный вдох, мой член подскочил, волна жара разлилась по моим конечностям. Я отчаянно хотел оттянуть в сторону низ ее купальника, войти в ее тугой жар, толкаться сначала мягко, а затем сильнее, быстрее, вода плескалась бы вокруг нас, пока я искал сладкое облегчение, которое могло принести только ее шелковистое тело.
Этого не могло случиться. Не здесь. Но я мог дать ей облегчение, и, несмотря на мою собственную необузданную потребность, я никогда не хотел ничего больше, чем доставить ей удовольствие, наблюдать за ее лицом, пока она разваливается на части, знать, что я был тем, кто это сделал. Я убрал руку с задней части ее бедра и переместил ее между нашими телами, отодвигаясь, чтобы я мог скользнуть ниже, за пояс ее трусиков бикини. Мой палец заскользил по ее горячей, набухшей плоти.
— О, о Боже, — простонала она, ее голова откинулась назад, руки упали с моей головы и схватили меня за плечи. — Трэвис, да…
Моя рука опустилась ниже, большой палец прошелся по этому твердому пучку нервов, а другой палец погрузился в ее влажный жар. О Боже. Она была скользкой и горячей, уютно сжимаясь вокруг моего пальца. Мой член пульсировал с разочаровывающей интенсивностью, примитивная боль была такой глубокой, что у меня закружилась голова. Голова Хейвен наклонилась вперед, ее щеки покраснели, глаза были полузакрыты, когда она снова соединила свои губы с моими.
Я кружил и скользил, и через несколько мгновений она двигалась вместе со мной, оседлав мою руку, поцелуй становился эротично небрежным, и она издала глубокий звук первобытного удовольствия в глубине горла.
— О Боже, о Боже, ты хорош в этом, — сказала она, отрываясь от моего рта. — Не останавливайся.
И не собирался.
Я поднял ее выше и наклонил голову, сомкнув рот на тонкой ткани, прикрывавшей один затвердевший сосок, слегка потянул за него, на что она вскрикнула, мягко дернувшись, мой палец вошел глубже, и из ее горла вырвался безумный стон. Ее руки на мгновение оторвались от моих плеч, когда она потянулась назад, развязывая завязки своего верха, ткань упала.
Мой разум опустел, глаза наслаждались идеальной круглой грудью, ее сосками, тугими розовыми точками. Очевидно, мне не нужен был мой мозг, чтобы понять, что делать, потому что, прежде чем сформировалась ясная мысль, мой рот обхватил один обнаженный сосок, медленно облизывая его, а она издала долгий стон удовольствия, руки снова нашли мои плечи и схватили.
Я перешел к другому соску и был вознагражден более учащенными вздохами. Я сосал и лизал, мой большой палец продолжал кружить, пока она каталась на другом моем пальце.
Ее ногти впились в мою кожу, и я надеялся, что она пометит меня. Мне хотелось завтра посмотреть на эти красные полумесяцы в зеркале и вернуться в этот момент. Она собиралась кончить, я чувствовал это по вибрациям ее тела, слышал это по бешеной природе ее стонов и по тому, как сжимались ее руки. Я хотел посмотреть, как это произойдет. Мне это было необходимо. Я поднял голову от ее грудей, соски влажно блестели от моего рта, и один только вид этого заставил мой член безжалостно пульсировать. Ее глаза были закрыты, щеки пылали от возбуждения, рот приоткрыт, и она была прекраснее всего, что я когда-либо видел за всю свою жизнь. Ее тело напряглось, и она издала сдавленный крик, когда кончила, глаза распахнулись, чтобы встретиться с моим взглядом прямо перед тем, как ее лоб коснулся моего. Хейвен задыхалась, пытаясь отдышаться. Мы вдыхали в унисон, ее сердце колотилось о мою грудь, пока она боролась за воздух.
Я убрал пальцы с ее сердцевины, подтянул низ ее купальника и снова обнял ее, удерживая в воде, пока наше дыхание выравнивалось, хотя моя бушующая эрекция пульсировала как от удовольствия, так и от боли.
Я поцеловал ее в висок. Она сладко вздохнула, протянула руки и завязала топ. Ее глаза встретились с моими, выражение открытое и уязвимое, и в ее взгляде было что-то невероятно обнадеживающее. Она уставилась на меня на мгновение, моргая, как будто поймала себя на том, что выдала то, чего не хотела. Вспышка страха промелькнула на ее лице прямо перед тем, как черты разгладились.
На что ты только что надеялась? И почему это тебя напугало?
Она откинулась назад, выражение ее лица было нерешительным, слегка застенчивым. Я сделал несколько шагов назад к берегу, ступив на обрыв и поставив ее на ноги. Она слегка покачнулась, смеясь над собой. Солнце село, оставив только красную полоску далеко на горизонте, но давало достаточно света, чтобы я все еще мог ясно видеть. Над головой на темнеющем небе появились первые звезды.
— Ты, должно быть, устала, — сказал я.
Она неуверенно кивнула.
— Ты, должно быть… — она посмотрела вниз.
Я коротко рассмеялся.
— Я в порядке. — На самом деле не был, но буду, когда доберусь до уединения в душе, представляя,
