организация, которая подчинялась руководству партии, но действовала автономно. Невиданный прежде масштаб террор приобрёл в 1905-1907 годах, когда было совершено более двухсот терактов. Среди жертв были министры, генералы и губернаторы. Особенно эффективным стало создание летучих боевых отрядов, действовавших без согласования своих планов даже с ЦК партии. Правое крыло социалистов-революционеров продолжило свою террористическую деятельность и после октябрьского переворота 1917 года, убив нескольких видных большевиков и совершив покушение на Владимира Ульянова-Ленина. Принято считать, что так называемый «красный террор» стал ответной реакцией на эти действия.
Как объяснить использование эсерами террора для борьбы с самодержавием? Убийцами не рождаются, но откуда столько ненависти? Что-то можно объяснить личными причинами. Например, отец Бориса Савинкова, руководителя Боевой организации партии эсеров, пострадал за свои либеральные взгляды и умер в психиатрической лечебнице, а брат покончил с собой в ссылке. Но главная причина выбора террористических методов борьбы в том, что хотелось быстрых и радикальных перемен, а попытки изменить положение мирными средствами были малоэффективны. Оставалась надежда, что после убийства губернаторов и жандармских генералов начнётся революция либо власть вынуждена будет пойти на уступки, провести либеральные реформы. Помимо неоправданной жестокости, чего здесь больше – наивности или бессилия?
Можно не сомневаться, что организаторы террористической деятельности ИГИЛ подробно изучили опыт российских эсеров – в интернете есть немало литературы об истории и методах борьбы этой партии. Возможно, именно поэтому ИГИЛ удались многие террористические акты. Однако между действиями эсеров и исламских радикалов есть существенная разница. Целью эсеровских боевиков, как правило, были люди, причастные к руководству государством, а нынешние террористы стремятся уничтожить максимальное количество людей вне зависимости от того, военные это или штатские, христиане или мусульмане. Чем это объяснить? Видимо, для них врагами являются все те, кто не с ними, либо они ни во что не ставят человеческую жизнь – ни свою, когда речь идёт о смертниках, ни тем более чужую.
До сих пор с группировками исламских радикалов не удаётся справиться – ни в Африке, ни в странах Ближнего Востока, ни в Европе. То и дело они совершают террористические акты, а спецслужбы, как правило, проявляют активность лишь потом, когда всё уже закончилось. Проблемой является постоянное пополнение рядов террористических организаций жителями арабских стран. Вот как пытался объяснить это явление Збигнев Бжезинский в книге «Стратегическое видение: Америка и кризис глобальной власти» (Strategic vision: America and the crisis of global power), опубликованной в 2012 году:
«Образованная, но зачастую безработная и оттого отчаявшаяся и отчуждённая молодежь пополняет ряды военизированных группировок. <…> Ирак, Афганистан, Палестина, Саудовская Аравия, Пакистан – все они обладают значительным молодежным контингентом, не находящим себе места в экономике и склонным к недовольству и воинственности».
Проблема в том, что среди тех, кто вступает в ряды ИГИЛ, есть не только отчаявшиеся люди, но и те, кто неплохо устроился в европейских странах – они имеют работу и жильё. Ситуация чем-то напоминает то, что происходило в начале прошлого века в Российской империи. Тогда молодые люди из богатых еврейских семей вступали в ряды социалистов-революционеров, считавших террор наиболее эффективным методом борьбы с самодержавием. Племянник бывшего владельца дома на Большой Садовой в Москве – этот дом известен по роману Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» – состоял в партии левых эсеров, а его сестра Анна Пигит за участие в Боевой организации этой партии оказалась на каторге в Сибири, в печально известных Нерчинских рудниках. Михаил Цетлин, сын чаеторговца, стал членом редакционной комиссии эсеровского издательства «Молодая Россия» в Москве. Членом партии эсеров была и его жена, дочь московского ювелира Самуила Тамаркина. Евгения Моисеевна Ратнер-Элькинд, член партии социалистов-революционеров, стала активной участницей вооружённых столкновений 1905 года в Москве. В партии эсеров состояли и её братья, Александр и Григорий, а также первый муж – Лев Моисеевич Элькинд. Участвовали в революционном движении и родители Сергея Яковлевича Эфрона, который стал мужем поэтессы Марины Цветаевой. Яков Эфрон был сыном зажиточного купца, а его жена, Елизавета Дурново, принадлежала к богатому дворянскому роду. Особого внимания заслуживает семейство чаеторговца Вульфа Высоцкого, владевшего миллионным состоянием – пятеро из его внуков также вступили в партию эсеров, а двое из них, братья Гоц, занимали видное место в руководстве Боевой организации эсеров. Всех этих молодых людей можно в какой-то степени понять – наследники немалых капиталов не хотели мириться с порядками, существовавшими в царской России. Тут и ограничения для евреев при поступлении в университет, и презрительное отношение к ним со стороны дворянской знати и части русского купечества.
В нынешней Европе подобной дискриминации по отношению к арабам нет, однако, судя по всему, многие из них ощущают себя людьми второго сорта. Возможно, эти унижения воспринимались столь остро, что возникло неодолимое желание уничтожить всех своих врагов.
Член политбюро «Свободных правых» Тьерри Ге тоже считает, что распространение влияния ИГИЛ нельзя объяснить только бедностью арабского населения. Об этом он сказал, отвечая 24 ноября 2015 года на вопросы французского журнала Atlantico:
«Если социальное неблагополучие объясняет появление десятков тысяч исламских экстремистов, почему тогда террористов так мало в Индии, Китае, Мексике и вообще в Латинской Америке? Ведь многие страны там очень бедны. Если нищета объясняет всё, почему тогда худшие экстремисты родом из Саудовской Аравии и прочих нефтяных монархий, где деньги текут рекой? <…> Главная движущая сила исламизма носит скорее религиозный и идеологический характер. Кроме того, можно сказать, что созданный дехристианизацией Западной Европы вакуум открыл путь для ислама».
С последним утверждением трудно согласиться. Вряд ли толерантность нынешней Европы привела к полному забвению христианских ценностей, хотя в какой-то степени это обвинение справедливо. Однако мирное сосуществование различных религий в нашем мире неизбежно, иначе мир покатится в тартарары.
Так почему же совсем не бедные люди становятся членами военизированных организаций исламских радикалов или поддерживают их материально? Дело в том, что в отличие от обычных банд, грабящих и убивающих с целью наживы, эти организации предлагают воевать и умирать за идею, основой которой является справедливое распределение материальных благ и поддержание нравственности в соответствии с религиозными канонами. Они готовы воевать против той Европы, где нравственность толкуется весьма своеобразно, где лицемерие стало привычной формой оправдания любых поступков, где бедные живут на объедки со стола богатых. Скорее всего, именно эти аргументы агитаторы ИГИЛ используют для вербовки будущих боевиков и воспитания фанатиков. Своей непримиримостью, жестокостью по отношению к врагам они внушают веру в то, что выполнят свои обещания и доведут начатое дело до конца.
Увы, причины военных успехов и роста популярности ИГИЛ среди мусульман так и остались
