Вахрэм, проводит эксперименты над живыми существами. Не знаю зачем ему это нужно. Он или хочет создать себе новое идеальное тело, ему уже как-никак скоро три сотни лет, или армию клепает, гадать можно вечно. К нам недавно несколько его экспериментов попали — жуть просто, даже вспоминать тошно. Ты спросишь, к чему я всё это говорю?
Я утвердительно качнула головой — полезная, конечно, информация, но связи с анонсированной им темой я не улавливала.
— Ты же ведь ничего не помнишь, вот прям совсем? — уточнил маг, похлопав себя по карманам и достав оттуда записной блокнот и карандаш.
Ещё один кивок.
— Но знаешь, к примеру, как махать мечом или азы магии? — он что-то черкнул в блокноте.
— Боже мой! Тысячу раз да! — меня его наводящие вопросы уже начинали конкретно раздражать. — Давай ближе к делу.
— Туше, я как раз подошёл к сути. Как я говорил, к нам в руки недавно попался его очередной эксперемент. Страшный урод, между нами говоря, но он разумен и обладает гигантскими магическими способностями и относятся к неизвестной доселе расе. Его даже к нам на поток приняли.
— Стоп, ты хочешь сказать, что я такой же эксперемент? — наконец дошло до меня.
— Да, — с облегчением подтвердил он. — Без обид.
Я недоверчиво посмотрела на него. Это просто не укладывалось в голове. Чтоб Я и эксперемент! Ха! Сознание сразу же ухватилось за одну не состыковку.
— Тогда почему я очнулась прямо посреди пустыни, а не в его лаборатории? И откуда тогда взялся Мерлин? — с долей иронии в голосе спросила я.
— Насчёт первого… может быть, это испытание на приспособленность к окружающей среде. А прежде, чем я отвечу на второй вопрос, скажи — каким видом магии ты пользуешься?
— Стихийным. Но что-то я не улавливаю связи, — раздражённо сказала я.
— А ты знаешь, что последний стихийник жил примерно около пятиста лет назад? — с усмешкой спросил маг. — И звали его то ли Мендседас, то ли Вемедеус, не так уж это и важно. Во время распада Империи их всё равно всех уничтожили, а все записи по обучению новых или таинственным образом исчезли, или были публично уничтожены. Потом были попытки воссоздать стихийников как вид, но все они были неудачными. В итоге был сделан вывод, что фамильяры были не просто игрушками и украшениями, а являлись настоящими проводниками в мир стихий. Но, по странному стечению обстоятельств, опять же вся литература по их созданию была утеряна, маги-обладатели мертвы, а ведьмы ушли в подполье или на тот свет. Поэтому, даже когда появлялись стихийные маги, то они были гораздо слабее обычных магов и в их обучении не было резона. Вот такими образом мы потеряли стихийную магию, конечно, есть эльфы, у которых она с рождения или маги крови, но это всё равно другое. И даже не спрашивай меня насчёт этой войны, это лекция на несколько часов, если ещё не знаешь, поинтересуйся потом. Ладно, что-то я отклонился от темы, — спохватился маг. — Я веду к тому, что возможно Вахрэм нашёл способ воссоздать стихийных магов. И это его попытка испытать их в диких условиях.
Мозг подметил, что надо бы сообщить Венседусу, что он последний стихийник. Сознание же активно усваивало не слишком приятную информацию. Я — клон. Или просто искусственно создана. Невелика разница. Я невесело усмехнулась.
Где-то в глубине небольшая рациональная, без эмоциональная и логичная часть меня призывала не унывать и доказывала, что, по большому счёту, ничего не изменилось. Но со временем она замолкла, сдавая позиции подползающей апатии.
Заметив моё состояние, маг кашлянул и сказал:
— Вообще, я хотел бы пригласить тебя на обучение в Пять Башен, нам нужны талантливые кадры… тем более, с такими редкими способностями.
— Угу. Я как раз направляюсь в Армийр, поэтому, может, и поступлю. Подумаю… — сказала я, стараясь придать голосу живости, но, судя по выражению его лица, маг понял, что всё это бравада.
— Вот и отлично. Кхм, ладно, оставлю тебя. Тебе явно стоит всё переварить. Если хочешь, можешь потом со мной всё это обсудить, я немного разбираюсь, — немного сконфуженно добавил волшебник и, поднявшись с земли, с усмешкой произнёс: — Но к острым предметам даже не пробуй тянуться.
Я для проформы улыбнулась.
— Ну, ладно, — юноша убрал в карман блокнот с карандашом. — Тебе правда стоит всё обдумать. А я… пошёл искать сапог!
И, махнув рукой на прощание, маг скрылся в кустарнике.
На моём лице так и застыла улыбка, и я сидела ещё минут пять в стазисе. Мерлин, понимавший меня лучше других, даже не пытался завести разговор. Он просто подошёл и лёг мне на колени, молчаливо поддерживая. И я была очень благодарна ему за это.
Потом во мне будто что-то надломилось, и по щекам потекли слёзы, а на лице так и осталась стоять та самая натянутая улыбка. А потом я и сама не заметила, как отключилась.
***
Когда я очнулась, солнце уже скрылась за деревьями, и небо приобрело багряные оттенки. Я чувствовала себя полностью разбитой и опустошённой. Я закрыла глаза, так как держать их открытыми было невыносимо.
Внутри меня снова поднял голову слабый голосок рациональности. И на этот раз я не стала приглушать его. Так дело не пойдёт. Нужно что-то делать. Нельзя поддаваться апатии и жалеть себя.
Собрав в кулак всю волю, я поднялась (ненароком скинув спящего Мерлина со своих коленей), и нетвёрдой походкой направилась к ближайшей сосне.
Идея, пришедшая мне в голову, была, пожалуй, самым тупым и нелогичным поступком, который мог прийти мне в голову в этой ситуации. Но совершить задуманное это мне не помешало.
Подойдя к цели, не особо мудрствуя и стараясь заглушить инстинкт самосохранения, я размахнулась и со всей дури долбанула лбом прямо по вековому стволу.
От моего воя с соседнего дерева с раздражённым карканьем взлетела толстая ворона, а от удара с нижних веток прямо мне на голову упало несколько иголок.
Упав на землю, я схватилась за лоб и кричала, будто меня режут, катаясь по хвойному настилу. Из глаз брызнули слёзы. Зато из головы мгновенно исчез туман, и безразличие как рукой сняло.
Кое-как поднявшись, утирая дорожки слёз и держась за разбитый лоб, под ошарашенный и немного косой взгляд Мерлина, я подошла к ручью и, не обращая внимания на грязь, окунула голову в воду, достала и снова окунула.
Когда я наконец поднялась, то наверно выглядела хуже любого нищего. В грязной одежде, шатающаяся, с красными глазами, спутанными и мокрыми волосами, с порезом на лбу, кровоподтёком
