— Как дела в компании? Разобрались с договором?
Стас выдыхает дым, сбрасывает пепел, прежде чем ответить.
— Да. Всё оказалось куда проще. Когда я рассказал всё отцу, он сказал, что… кхм… «Ебись эта компания к хуям».
Я вскидываю брови, смотря на парня и пытаясь понять, шутит он или нет, но лицо Скворецкого абсолютно серьёзное.
— Короче, он отказался от «Бигарро» в обмен на часть акций. Решил уйти на пенсию и заняться своими делами, — подводит итог Стас.
— Это же… круто, да? — осторожно интересуюсь я. — То есть… То, что ты всегда хотел, теперь твоё.
— Ага, — как-то тоскливо говорит парень. — Хотя порой я жалею, что не согласился тогда всё бросить и уехать с тобой.
Я молчу, внимательно наблюдая за Стасом, который в свою очередь смотрит в окно. Что-то внутри меня начинает шевелиться. Сожаление? Надежда? Тоска? Что-то, чего там не должно было быть.
— Я рад за тебя и Костяна, — вдруг говорит Скворецкий. — И мне жаль, что причинил тебе столько боли.
Я ловлю себя на мысли, что если бы мне подарили желание каким-то чудом вернуться в тот момент, когда на пике отчаяния я предложила Стасу сбежать от проблем подальше, и если бы Скворецкий согласился на это, я бы не раздумываясь воспользовалась бы подарком. Но затем я моргаю, и наваждение исчезает как растаявшие снежинки на горячей коже.
— Нам обоим есть, о чем сожалеть, — говорю я. — Но я не хочу зацикливаться на своих ошибках до конца жизни. Мы сами делали выборы, те привели нас к этому моменту. Давай наконец-то отпустим всё и продолжим жить так, чтобы больше ни о чём не жалеть.
Стас поднимает на меня взгляд, но я не могу прочитать в его глазах настоящие эмоции. Парень недолго молчит, затем тушит окурок о пепельницу и встаёт.
— Ты права, — говорит он. — Даже если… Если бы мы снова захотели быть вместе, лишь причинили бы друг другу ещё больше боли.
Что-то лопается внутри меня. Натянутая струна, причиняющая все эти годы невыносимую боль и тоску, наконец-то исчезает. Стас обнимает меня. Обнимает так, словно навсегда прощается, нежно и невыносимо, заполняя мои лёгкие вкусными духами, а затем отстраняется от меня, резко, словно срывает пластырь.
— Вернёмся к остальным?
— Ага.
Он улыбается и уходит.
А за окном снег и яркие оглушающие взрывы. За окном новая жизнь, чей свежий морозный воздух окутывает меня оживляющими объятиями. Мурашки скользят по коже, но эмоции, бушующие внутри, куда сильнее.
Я вдруг неожиданно осознаю, что тосковать по счастливым воспоминаниям, это нормально. Нормально, когда прежде близкий человек вызывает у тебя тёплые мысли, хотя вас уже ничто больше не связывает, нормально, когда возникают мечты, а что, если бы…
Приятная грусть — это естественное явление, но тонуть в ней ежеминутно не стоит. Нужно двигаться дальше, искать новые эмоции, создавать счастливые воспоминания. И именно этим я собираюсь заняться в новом году.
Прикрыв форточку, я улыбаюсь.
За окном падает снег, а я с этого момента начинаю новую счастливую жизнь, в которой не будет места сожалениям и разочарованиям. А если мне вновь придётся с ними столкнуться, я встречу их как старых друзей с гордо поднятой головой и уверенной улыбкой, потому что знаю, что больше они не смогут меня сломить. Ни они, ни кто-либо другой, потому что лишь я решаю, какой будет сюжет моей собственной истории. И лишь я решаю, какой героиней я в ней стану. Лишь я решу, когда мне грустить, а когда радоваться.
И с этими мыслями, уверенная в своём выборе, я делаю шаг в новый год, шаг в свою новую прекрасную жизнь.
Конец.
