Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
– Что сидишь? Если все сделал и написал – иди домой! – говорил он мне, сидящему над историей болезни поздно вечером. (Уходить раньше заведующего из больницы было равносильно самоубийству.)
– Да вроде как всё, В. К.! – мямлил я.
– Точно всё? – и тут же уверенным жестом извлекал из стопы историй болезней именно те две истории, в которых (и я это сам знал!) мною были сделаны серьезные промахи!
После разоблачения следовало несколько непечатных фраз и месяц отлучения от операционной.
– А вы вообще все можете съе@вать отсюда! Я один могу в отделении работать!
Но сегодня утром заведующий молча выслушал доклад сестер на «пятиминутке», потер плохо выбритый подбородок и сказал:
– Хорошо. В десять, как всегда, – общий обход. Давайте работать…
В ординаторской повисла тишина. Нифантий внимательно посмотрел на заведующего: «Он ведь моложе меня на десять лет! Давление или диабет клюнул? Мешки под глазами, лицо отечное… Может быть – почки?»
Ночная сестра заведующего задумалась: «То-то у него прыти поубавилось… Не тянет уже, старый конь! Раньше, бывало… А сейчас – раз! – и захрапел в две дырочки. Не то что Александр Иосифович….»
Александр Иосифович Липкин вскинул голову и напрягся: «Так! Этому, похоже, абзац! Я-то ждал Нифантия… Но так – даже лучше: освободится место заведующего, и туда сунут Нифантия. Нифантий не потянет. Пара стрессов, пара лишних рюмок… Раз-два – и спекся, старпер хренов! Тут-то мое время и настанет!»
Хирург-виртуоз Переверзев, находящийся в нирване после дозы, спустился с облака номер «девять» по шелковой веревочной лестнице в ординаторскую: «Sic transit gloria… Ему там будет хорошо. И не надо надеяться, и не надо бояться… Число-то сегодня какое?»
Заведующий еще раз потер подбородок и добавил:
– И чтоб я, ебт@мать, больше не видел сестер без шапочек! Я ваши локоны, бл@дь, – на х@ю вертел, прошмандовки! Сестры – по местам стоять! Врачи – остаться! Я вам еще скажу пару теплых!
И Нифантий, и все сестры, включая и законную, и ночную, и Александр Иосифович, и даже виртуоз на своем облаке облегченно выдохнули, заулыбались и взбодрились. Жизнь вошла в свою колею и весело покатилась туда, куда катилась и ранее, – под откос.
Anamnesis vitae
Рассказал др. Бугаев (СПб, ГИДУВ).
Читая лекции, я увидел курсанта, у которого был грубый рубец по срединной линии шеи. Начинался рубец под подбородком и уходил под галстук молодого врача.
В перерыве я спросил у него:
– Что за операцию вам делали? Совершенно необычный рубец!
– Меня вскрывали, – ответствовал доктор.
И рассказал такую историю. Был он хирургом, в какой-то заштатной больничке. Работы – никакой. Скука. Стал попивать с другом-терапевтом. Однажды за выпивкой стало им так невыносимо скучно, что хирург предложил терапевту: «Давай я тебе аппендицит вырежу». Кликнули операционную сестру. Выпили уже втроем для храбрости, и хирург аппендикс у приятеля удалил. Выпили за удачную операцию.
«А теперь, – говорит терапевт, – я тебя вскрою!» Хирург лег на стол, и терапевт одним махом большим прозекторским ножом вскрыл друга «по Шору» – патологоанатомический разрез от подбородка до лобка. Из распоротого живота поперли раздутые петли кишечника.
По невероятному пьяному везению – ничего внутри не повредилось.
Ребята вмиг протрезвели. Виновник накрыл внутренности друга влажными пеленками и долго искал трезвого хирурга по окрестным ЦРБ, чтобы зашить брюхо.
Такие разные нейрохирургии
I
Наша нейрохирургия состоит из двух отделений: «нейротравмы» и «плановой нейрохирургии». Но это не два отделения, а два параллельных мира! В нейротравму попадают обычно люди трудоспособные или готовые к труду. Чаще всего они молоды, иногда – очень молоды. Зеленые такие и сопливые. Эти – особенно зловредны и мерзопакостны. До получения травмы они были полны сил, энергии и очень часто – алкоголя. И если таковым не сносит голову сразу и начисто, то выздоравливают они достаточно быстро.
Выздоравливая, они начинают бродить по отделению, по больнице, по ее территории. Злоупотребляют, пристают к медсестрам (о самих медсестрах – чуть позже!), плюют, а то и мочатся по углам и тушат окурки о переплеты новых стеклопакетов. А мы ремонт европейский именно для них недавно сделали!
Людей интеллигентных и женщин среди пациентов нейротравмы немного. Разве что повезет разбиться заслуженному учителю на «Оке» о банкирский «порш», и мы ему бываем очень рады. Учителю, а не «поршу».
Женщины представлены, в основном, придорожными бабочками, бомжихами с помоек и битыми на выпускных вечерах старшеклассницами. Интеллигентные женщины предпочитают ломать шеи, и это плохо для них кончается.
Мужские палаты в нейротравме ржут, громко слушают шансон до позднего вечера и ничем, кроме мата и обещания выписать с алкогольным больничным листом, их пронять невозможно.
В часы посещений навещают их такие же гоблины и их родители. Человеку непривычному общаться с таковыми – трудно. Они то забитые и бестолковые, а то вдруг – наглые и истеричные. Рвут рубахи на груди (у себя – фигурально, на враче – могут и в реале порвать!), грозят прокуратурой и письмом к собрату по разуму в Кремль. На что они жалуются и чего хотят – понять бывает очень трудно.
Но медсестрички наши, особенно – молодые и незамужние, охотнее работают в нейротравме, чем в плановой нейрохирургии! В нейротравме меньше больных, требующих ухода, и меньше назначений на больную голову. Предвыписных молодых людей сестрички привлекают к полезному для себя труду: поднести, принести, приподнять тяжелого больного, вынести мусор, покойника вывезти… И так далее.
Да и веселее сестричкам со сверстниками! Многие именно среди таких травмированных находят свое женское счастье и выходят замуж.
Да что – у нас! В наркодиспансере медсестры постоянно находят себе мужей среди алкоголиков.
Вчера хмырь из платы № 5 пожаловался, что унитаз забит. Призвали сантехников. Своим тросом сантехники вытащили из слива десяток шприцов! Обитатели палаты все свалили на сестер:
– Это ваши медсестры туда отработанные шприцы сбрасывают!
II
Если нейротравма шумна, пьяна и песни поет, то плановая нейрохирургия – тиха и печальна. Опухоли головного мозга и интеллектуала Игоря, и слесаря Васю уравнивают: оба делаются тупыми, равнодушными и отрешенными. Но вот что странно: и травмы, и опухоли спинного мозга – влияют на мозг головной! Такие больные делаются весьма неадекватными. У такого (например) ноги не ходят, мочиться не может, пролежни у него воняют, а он весел, полон надежд и делает комплименты медсестре во время процедуры выведения у него мочи катетером.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
