Кара, какая же ты идиотка! Для него сегодняшний день стал огромным праздником, а ты портишь все…
Натянув на губы улыбку пошире, я с радостным писком бросилась парню на шею, и прошептала:
— Я так рада за тебя! Прости, просто я сразу начала думать о том, что нам придется расстаться раз ты уезжаешь.
Глеб обнял меня в ответ.
— Конечно нет. Нет…
Слегка отодвинувшись, я спросила:
— А мне нельзя будет посмотреть на посвящение? — для большего эффекта пришлось состроить умоляющую моську, — Ну хоть одним глазком?
— Прости, но к сожалению нет. Правила тут устанавливаю не я, — парень пожал плечами, — Таинство посвящения доступно лишь Дархану и самому посвященному. Даже Хан не имеет права присутствовать на нем. Но зато обряд единения со стихией может посетить любой ученик стана.
— Ну и ладно, не так уж и хотелось, — наигранно обиженным голосом произнесла я, и мы вместе с Глебом рассмеялись.
Глеб вдруг резко оборвал смех, и настороженно осмотревшись вокруг, затащил меня внутрь постройки.
— Ты же не откажешь мне в прощальном поцелуе? — вкрадчиво спросил парень, прижимая мое тело к одной из пушистых овечьих шкур, в немалом количестве развешанных на стенах постройки.
Давай, Кара! Расскажи ему всю правду. Сейчас!
Голос разума просто вопил о том, что сейчас самое время открыть все карты. Но я конечно же в очередной раз его не послушала, вместо этого рассеяно пробормотав:
— Конечно…
Глеб осторожно приник к моим губам, обеими руками сминая рубашку на талии. Сперва его поцелуи касались лишь моих губ, и все было почти нормально. Мне даже весьма успешно удавалось гнать от себя воспоминания о том, как я вчера точно так же позволяла себя целовать Хану. Но потом его губы спустились ниже, прочертив влажную дорожку от скулы до ключиц, захватывая участки обожженной кожи, и к горлу поднялся ком…
Господи, ну что я творю… Я же никогда не смогу подпустить его к себе так же как Хана! Нам не стоит даже пытаться быть вместе… Конечно, сейчас Глеб влюблен меня, но пройдет время и чувства остынут — когда он поймет что я не могу ему ответить взаимностью. Да, у него доброе сердце, и вероятно он еще помучается со мной несколько лет, но в итоге… В итоге он поймет какую совершил ошибку… Мы оба поймем. Так может и не стоит упиваться этим самообманом…
— Ты плачешь? Что случилось, Кара? — взволнованно спросил Глеб, отпрянув от меня, — Если я слишком…
— Нет, нет, — поспешила я его успокоить, — Просто не хочу разлуки.
И снова ложь…
Глеб удрученно вздохнул, и прижал меня к себе, заставив уткнуться лбом в его щеку с едва ощутимыми следами небритости.
— Расставание не будет долгим. Оглянуться не успеешь как мы вновь будем вместе.
— Верно… — тихо поддакнула я, так и не решившись рассказать ему правду.
Выпустив меня из объятий, парень вдруг помрачнел, и свел брови на переносице.
— Кстати говоря, я позвал тебя сюда не только по этому поводу…
Я похолодела… Неужели он сам все узнал? Но как…
— … ты обещала мне рассказать об отравлении.
Чтобы не застонать от облегчения, я прикусила язык, и прочистив горло, честно рассказала обо всем, что произошло в тот вечер, включая созданные мной ненароком сплетни и поход к Хану, за исключением только реакции последнего.
Выслушав меня, Глеб озадаченно потер переносицу, со словами:
— То есть ты думаешь, что это все-же была не Лейла?
С тяжелым вздохом я неопределенно покачала головой.
— Я не знаю, Глеб. Правда. Все это слишком странно. У Лейлы хотя бы был мотив, а больше я вроде бы никому в лагере дорогу не переходила.
— Да… Крайне запутанная история. Теперь, когда я знаю о покушениях, и о том что преступник не пойман, оставлять тебя в стане без защиты еще тяжелее. Даже не знаю, что делать… Вряд ли мне разрешат остаться здесь еще на какое-то время.
Глеб выглядел растерянным.
Чтобы не портить ему праздник и развеять сомнения, я улыбнулась, и уверенно сказала:
— Не переживай. В конце концов я могу попросить помощи у Дархана, верно?
Глеб медленно кивнул, соглашаясь, и казалось бы на этом можно было считать разговор закрытым, но через пару мгновений он вдруг добавил:
— Знаешь… Я пожалуй попрошу Хана присмотреть за тобой. Хоть он и ведет себя в последнее время странно, в его честности я по крайней мере не сомневаюсь.
Ох и зря, Глеб… Ох и зря…
— Не стоит, правда, — покачала я головой, уже привычно пряча покрасневшие от стыда щеки под волосами.
— Нет, Кара, — решительно отрезал парень, — Иначе я просто не смогу спокойно уехать домой. Не переживай, я сегодня же поговорю с Ханом, и до кучи постараюсь узнать, что с ним происходит. Может смогу как-нибудь привести парня в чувства.
Это вряд ли…
Понимая, что спорить с ним бесполезно, я плотно сжала губы, чтобы не сорваться на грубость. Ладно, переживем как-нибудь излишнее внимание Хана эти пару месяцев. Глеб не должен из-за меня лишаться шанса как можно скорее увидеть свою семью!
— Сегодня меня уже освободили от занятий и работ, так что я до вечера свободен, — на лицо Глеба вновь вернулась улыбка, — Как ты смотришь, если мы проведем это время вместе?
Единственное чего я сейчас хотела, это побыть в одиночестве и хорошенько обдумать все что творится в моей жизни. Но отказать Глебу конечно же не смогла. Пришлось выдавить более-менее правдоподобную улыбку и согласиться.
До самого ужина мы были только вдвоем. После разговора парень сразу-же предложил прогуляться до озера, но я отказалась, сославшись на то, что хочу побыть с ним наедине, а на озере вечно кто-нибудь да крутится. На деле же я просто не могла находиться с Глебом там, где еще прошлой ночью позволяла себя целовать другому… После моего отказа нам пришлось сойтись на том, что лучше всего будет отправиться в лес. Сперва мы просто гуляли у самой границы лагеря среди высоких старых сосен закрывающих своими макушками небо и болтали обо всем на свете, а потом наткнулись на раскидистый дуб, толстые ветви которого спускались до самой земли. Глеб подошел к дереву вплотную, и выбрав ветку помощнее, забрался на нее, откинувшись спиной на замшелый ствол.
— Иди ко мне, — парень рукой поманил меня за собой, — Здесь совсем не высоко, ты сможешь забраться!
Я тоже приблизилась к дубу, и подцепив одну из длинных кудряшек, стала наматывать ее на палец, раздумывая с какой стороны будет проще взобраться.
Глеб протянул мне руку, и мягко улыбаясь, сказал:
— Давай
